Я попытался встать снова. На этот раз получилось подняться на
колени, хотя мир всё ещё качался вокруг меня.
— Что такое изоляция? — спросил я, вспомнив обрывок их
разговора.
Лицо Фастоса озарилось улыбкой — не доброй, а хищной, полной
предвкушения.
— Ах, изоляция! — он захлопал в ладоши, как ребёнок, получивший
долгожданную игрушку. — К моему сожалению, Аришем запретил убивать
тебя. Слишком ценный образец, понимаешь? Мутант, который сохранился
после тотальной чистки генного фонда людей. Уникальный случай, не
подверженный вирусу. Не прям вау, но пойдёт. Изучить тебя,
разобрать по частям, понять, как ты устроен, а потом выкинуть
останки в мусорку как неудачный эксперимент — это мы можем. Нам
разрешили.
Холод пробежал по моему позвоночнику. Не физический холод,
который я чувствовал раньше, а более глубокий, пронизывающий до
самой сути.
— Видишь ли, — продолжал Фастос, прохаживаясь вокруг меня, — Мы,
Вечные, созданы для конкретных целей. У каждого из нас есть роль,
функция. Икарис — защитник, Серси — изменяющая материю, Аяк —
лидер. А я — исследователь, создатель, тот, кто разгадывает загадки
вселенной.
Он остановился прямо передо мной, присел на корточки так, что
наши лица оказались на одном уровне.
— И ты, мой дорогой экземпляр, самая интересная загадка, которая
попадалась мне за тысячелетия существования.
В его глазах горел огонь, который я видел в глазах учёных,
алхимиков, всех тех, кто готов пойти на любые жертвы ради знания.
Самый опасный вид одержимости.
— Начнём с простого, — Фастос достал из-за пояса небольшой
предмет, похожий на кинжал, но сделанный из того же странного
материала, что и стены. — Проверим твою способность к
регенерации.
Он занёс руку для удара, но я успел перекатиться в сторону.
Кинжал звякнул о пол там, где мгновение назад была моя рука.
— О, отлично! — обрадовался Фастос. — Рефлексы не пострадали.
Это хорошо, пассивные субъекты не дают полной картины.
Я попытался встать, но Гильгамеш одним движением руки прижал
меня к полу. Его сила была абсолютной, неопровержимой. Я был
слишком слаб чтобы сопротивляться.
— Не дёргайся, — сказал он почти дружелюбно. — Чем быстрее
Фастос закончит свои эксперименты, тем быстрее мы сможем решить,
что с тобой делать дальше.
Фастос поднял кинжал и без предупреждения полоснул по моей левой
руке. Боль вспыхнула огнём, кровь — та самая кровь, которую я
обычно контролировал — потекла на пол.