Но об этом не узнает никто и никогда.
Потому что девушка-мечта – идеальна.
Пьяненько хихикнула своим отнюдь не скромным мыслям, закрыла глаза и окончательно выкинула из головы всё лишнее. Завтра. Всё будет завтра.
Выпив от силы два неполных бокала, я провалялась в ванной почти до полуночи и уже откровенно сонная отправилась в постель. Угрызения совести меня не мучили, как и дурные предчувствия, а крепкий продолжительный сон аж до восьми утра окончательно привел нервы в порядок. Зеркало отразило пышущую здоровьем юную барышню с идеально ровным цветом лица и жаждой жизни в глазах, а кофе с молоком настроил на рабочий лад.
Прекрасно отдавая себе отчет в том, что у Майкла будут вопросы о вчерашнем, и он обязательно их задаст, решила лгать и лгать нагло. Почему нет? Та же сказочка о том, что в пансионате преподавала древняя старушка расы драгосов, обожающая напевать себе под нос песни на никому не понятных языках, намного правдоподобнее реального положения дел. И нет, старушку уже не допросить - она почила ещё в те времена, когда я только-только открывала в себе музыкальный талант, но благодаря своей отличной памяти могу вспомнить пару-другую песен.
Кстати, миссис Ярина Хэмптон у нас и впрямь преподавала, и была настолько древней, что никто точно не знал, сколько ей лет. Только не пение, а игру на струнных инструментах и изъяснялась преимущественно односложно и почти всегда шепотом. Зато смотрела так, что сразу вспоминались сказки по Бабу Ягу и то, как она жарила непослушных деток в печи. Элизабет вообще её боялась, поэтому так и не освоила ни арфу, ни скрипку, хотя задатки были. Ну да не беда, мне и рояля за глаза хватит, особенно учитывая то, что никто не разрешает мне на нем играть.
Хм, а почему?
За затянувшимся завтраком я окончательно определилась с первой песней, которой озадачу своего «секретаря». Ею стала «Всё пройдёт» Боярского и сначала я выписала в тетрадь текст на русском, с ужасом обнаруживая, что приходится серьезно напрячься, чтобы вывести правильные буквы, но постепенно дело пошло на лад, а во время перевода на общеимперский снова пришлось напрячь мозг, чтобы он перестроился на другой язык.
Хм… Удивительно, но ритмика текста почти сохранилась, словно языки принадлежали одной группе, так что стоял вопрос лишь мелодичного подбора рифмы. До десяти я даже сумела подобрать простейшую рифму к припеву, но тут в дверь требовательно застучали и я осознала, что до сих пор не накрашена и в халате. Вот черт!