Чуть позже, я совсем случайно услышала разговор в курилке, сколько им заплатили за это. У меня в тот момент, аж земля под ногами качнулась. Но устояла, в обморок не упала. Несколько раз предпринимала попытки поговорить с Альбиной за деньги, но девушка каждый раз отмахивалась от меня со словами: “ Ульяна, ты не о том думаешь и не о том заботишься. Тебе нужно думать о ребенке и о том, как дальше жить. А про деньги забудь. Баграт сам решил тебе помочь, так что принимай это, как данность.”
Но мне все равно было неудобно. И для себя решила, что как только встану на ноги: обязательно верну долг.
– Предлагаю отметить такое важное событие. Что скажешь?
Автомобиль трогается с места. Медленно катится по безлюдной дороге.
На улице теплая погода. Птички поют. Солнышко пригревает, вот только погода нихрена не соответствует моему внутреннему состоянию.
– Я “за”, – отвечаю, а сама с отрешенным видом рассматриваю проплывающие мимо здания. – Альбин, можно вопрос?
Не выдерживаю нарастающего тревожного состояния, решаюсь с девушкой на откровенный разговор.
– Конечно. Задавай. Отвечу.
– Что мне теперь делать? Как дальше жить с этим? Я не знаю, – растерянно смотрю ей в лицо. – Как быть с мамой? С сестрой? На Никиту мне плевать. После того, что я видела, меня от него тошнит…
Альбина тяжело вздыхает. Поджимает губы. Потом резко выкручивает руль и тормозит у обочины. Включает аварийку. Поворачивается всем корпусом ко мне.
– Хочешь честный ответ?
Киваю: – Да
– Жить, Ульяна. Жить. Я знаю, что ты можешь подумать, что мне легко говорить, но нет, поверь. Мне не легко. Я знаю о чем говорю. Знаю, что предательство пережить тяжело. И даже порой невозможно, но ты должна дать себе установку, что в данный момент, твой ребеночек, твой кроха – это твоя Вселенная. Ты должна думать только о нем и, о себе. Выбрось из головы и мать и сестру. Рано или поздно обида пройдет. Жанна повзрослеет и я уверена, попросит у тебя за то, что натворила, прощение. А уж прощать или нет,решишь сама. Главное сейчас не сломайся. Поняла?! Пойми, кроме нас самих, нам никто не поможет. Кроме как нам самим, мы больше никому не нужны… – но вдруг Альбина спотыкается на последнем слове и ее лицо делается розовым, как клубничное мороженое.
Вопросительно дернула бровью:
– Что, Аля? Что ты хотела сказать?