Может ли труп пахнуть
алкашкой или у меня начались галлюцинации? Не знаю. Видеть
мертвецов – видел, а вот нюхать не нюхал. Но с другой стороны,
покойники, как бы, и не разговаривают. А этот, конкретный покойник
явно что-то упорно от меня хотел, при этом вполне отчетливо
произнося странные непонятные фразы.
В общем, скажем прямо,
ситуация была очень дурацкая, даже если предположить, что я
сплю.
– Ты кто? – Спросил
я.
Хотел еще
поинтересоваться, где нахожусь, но, услышав звук своего голоса, тут
же испуганно закрыл рот.
Просто…голос был, как
бы, не мой. Честное слово. Я понимаю, сложно, наверное, оценивать
свой же тембр, однако в данном случае ошибка исключена.
Я почему-то говорил
звонким, юным тенорком, и это вообще не про меня. Судя по всему,
голос мог принадлежать юноше лет шестнадцати-семнадцати, если не
меньше. А я, на секундочку, уже давно, практически сразу после
пубертата, являлся обладателем приятного, сексуального баритона,
который безумно нравился женщинам. Какого черта, блин?!
– Ах ты ж сучий потрох!
– Возмутилась голова. – Отца родного не признал. Пёс и есть. Вот
так и случается. Сдохнешь, через день уже никто не вспомнит.
Ванька, бестолочь, ты пошто батю забыл? Помер батька и все? Будто
не было батьки!
Я хотел громко
рассмеяться и сообщить бомжу, что подобного бреда еще никогда не
слышал, однако смех отчего-то застрял в горле. Ситуация напоминала
кошмар, но настолько явный, четкий, что хоть волком вой. И насчёт
родителя поспорить я бы точно мог.
Отец мой, слава тебе
Господи, вполне приличный человек. Сволочь редкостная, это да.
Родного сына выкинул на обочину жизни из-за сранного университета.
Однако при этом, повторюсь, человек он, с точки зрения общества,
вполне приличный.
Профессор, ректор, один
из первых людей в городе, все дела. Да, мы с ним немножко в ссоре,
но это не меняет того факта, что родителя я узнать в
состоянии.
– Вставай, ирод!
Пономарь тебе нужен. Пономарь! Ищи пономаря! – Гаркнула голова, а
потом я вдруг почувствовал удар.
Это было
больно!
Я моргнул раз, два…
туман постепенно начал рассеиваться. Вместе с туманом исчезло
лицо.
Главное – лицо исчезло,
а вот кое-что другое появилось. Прямо мне в рожу летел носок
сапога.
Не знаю, каким чудом я
ухитрился кувыркнуться и уйти от удара. Из-за резкого движения мое
тело прострелила адская боль. Такое чувство, будто каждый сантиметр
превратился в оголенный нерв.