И да, кнут там
действительно был. Его я узнал наверняка. Хотя, лучше бы не
узнавал. Если Прошка выполнит распоряжение хозяина, мне – конец. Он
меня просто-напросто, забьет до смерти.
Черт... Где я нахожусь
вообще? Что это за психи? Куда делся телефон? Нужно срочно как-то
исхитриться и вызвать ментов, пока реально я тут кони не
двинул.
Я, конечно, знал, что
когда-нибудь за все мои афёры прилетит наказание. Именно поэтому
старался выбирать клиентов тщательно, осторожно. Никаких жён крутых
чиновников или бывших "братков". Эти точно могут потом жизнь знатно
испортить.
Обычно я просматривал соцсети каждой потенциальной клиентки,
шерстил круг знакомых, а уже потом брал дамочку в оборот.
Естественно, в первую очередь работал с женщинами.
Здесь же, судя по ситуации, явно причина в какой-то личной
обиде. Одно не пойму. С хрена Никанор Митрофанович упомянул
купеческое добро и почему у них с Прошкой такие дурацкие имена?
Нет, я знаю, у многих олигархов крыша едет от собственного
богатства. Они себя кем только не считают. И купцами, и графья́ми,
и князьями. Но именно этот тип говорил как-то слишком серьезно.
Либо он искренне верит, что является купцом, либо он вообще
конченый псих. Похлеще Прошки с нагайкой.
В этот момент меня вдруг осенила еще одна мысль. А что, если это
– развод? Не знаю. Реалити шоу.
Однако, стоило пошевелить пальцами на руках, я уже не говорю о
бо́льшем, как тело вновь пронзила адская боль, и от мысли о
телевизионной подставе пришлось отказаться.
Вряд ли реалити-шоу может быть настолько реалити. Меня били не
на показуху. Меня отметелили самым настоящим образом. На теле нет
ни одного здорового местечка. Слишком уж как-то достоверно. За это
уголовку можно отхватить. Ни один режиссёр, ни один продюсер не
пойдёт на подобный риск даже ради заоблачного рейтинга.
– Мужики, а давайте договоримся. – Высказался я вслух, заодно
выплюнув быбитый зуб.
Он, наверное, держался на добром слове, а мое желание поговорить
это доброе слово окончательно уничтожило.
– Могу дать вам денег. Много. Только отпустите меня. А еще мой
отец, знаете, не последний человек в городе.
Я старался держаться очень уверенно, хотя на самом деле меня
буквально подтрясывало. Голос. Чертов голос. Теперь, когда я
говорил не во сне с плавающей головой, а вполне себе в реальности,
он все равно звучал слишком тонко и звонко.