Надо ли уточнять, что через три минуты у стенда орала и прыгала толпа студентов?
Впрочем, первый-второй курс, как только поняли, что к ним правила не относятся, перестали орать. Начали хихикать. Четвертый курс и выпускники — те вообще проходили мимо, только краем глаза скользнув по приказу. Убеждались, что им такое безобразие уже никогда не грозит, и топали дальше.
А вот сокурсники моего мужа сначала молча читали, потом шокированно моргали, а потом…
— Что значит «лифчики и трусы на люстру не вешать»?! — принялась разоряться высокая девица с конским хвостом цвета воронова крыла, воинственно уперев руки в боки. — А куда их?! Кто это придумал? Блок «Си»?! Парни, вы рехнулись?! Чем вам наши лифчики помешали?!
— Как это — без нижнего белья по комнате не ходить? — не менее обалдело уточнил ее спутник, коренастый, как вековой пень, блондин с породистым лицом северного лесовика. — А в ванную? А спать? А к бабе?!
— К какой еще тебе бабе? — опомнилась вдруг жгучая брюнетка. И опять уперла руки в боки.
— К тебе, сладкая, — невозмутимо пояснил пенек. — Или ко мне, опять же. Вечно твои чулки и трусики то на люстре, то на столе, то у черта на рогах. Бегаешь голышом по комнате, собираешь — посмотреть приятно. А теперь что, нельзя? Убью! — внезапно разъярился он. И принялся оглядываться налитыми кровью глазами: — Где эти сволочи из «Си»?!
О! Может, эрла Плюм была права насчет самшитовой лавочки слева от фонтана? Стоит выбрать вуаль заранее?
Как ни хотелось мне понаблюдать за побоищем, долг старосты требовал вмешаться и спасти пострадавших. Поэтому я вместе с долгом развернулась и быстрым шагом отправилась подальше. То, чего я не вижу, не входит в мои должностные обязанности.
Увы, ретироваться без потерь не вышло. Только я завернула за угол, как из каморки кастелянши высунулась рука, сграбастала меня за локоть и резко дернула.
Инстинкт сработал раньше, чем разум. Чихучий вьюн выстрелил из рукава в полутьму, и оттуда сначала заорали, потом зарычали, а потом раздалась канонада чихания.
— Ты! Пчхи! Зараза! Пчхи! Нарочно! Пчхи! Убью! Пчхи! Пчхи! А-апчхи!
— Сам дурак. — Я разглядела наконец «родного мужа» и с огромным сожалением позвала: — Лапочка, фу. Оставь его, он больше не нападет.
Чихучий вьюн перестал яростно пылить зеленоватым порошком прямо в физиономию агрессора, отцепил тоненькие липкие усики от воротника Бриана и с тихим шелестом перетек обратно мне в рукав.