Именно поэтому Этюд и шёл по пути
отказа от человечности как таковой, ведя за собой и своих детей,
учеников и каждого, кто находился так скажем в его филиале. Потому
что человечность стала роскошью, на которую у Фонда не было права.
Даже Первый это понимал, хоть в конечном итоге и проиграл самому
себе, явившись к Чёрной Королевы, чтобы покаяться.
Но как Чёрная Королева не умела
прощать, так и Четвёртая Печать несла в себе одновременно ту же
силу и слабость рода людского. Величайшая принципиальность, основа
чести объекта ███. Именно Четвёртая Печать была
одновременно и той силой, что позволяла встать выше Жизни и Смерти,
но также делала его невероятно жестоким. Принципиальность, что не
приемлила никаких двойных стандартов даже в рамках самого себя.
И именно эта часть души когда унесло
объект ███ по пути суда. Суда праведного и
безликого. Кто-то говорил тогда, что он сошёл с ума и возомнил себя
Богом. Другие называли лицемером. Но ужасная правда была в том, что
они просто боялись его. А также в глубине души знали, что если и
имел кто-то право судить, то это был именно он, ведь первым судом
был суд над собой, в котором адской пытке подверглось то, что прямо
сейчас входило в зону с Фракталом.
– Скучно с ними было, ничего они не
знают о веселье, – говорила Третья Печать, а улыбка её исказилась
жуткой полосой из крови.
Маленькая ручка держала за волосы
оторванную голову охранника. Она тоже чувствовала, как всё меняется
и потому менялась сама. Готовясь ко встречи с Четвёртой Печатью,
которая шла из заточения прямо наружу, в реальный мир.
– Вы не переживайте, мы просто
поговорим, – оскалилась кукла, ставшая воплощением уже не юной
праздности, а детской жестокости, которая не знала никакой меры и
ограничений.
После чего кукла рванула прямо к
Этюду, блеснув своими когтями. Но упала за тридцать метров до
самого Этюда, который спокойно стоял, заведя руки назад и смотря в
глубины Фрактала, что двигался и завораживал сознание даже сильнее
меняющегося Космоса, куда был обычно обращён взор Пятого. С треском
взорвался бетон и железо, когда кукла вдавилась ещё глубже в
пол.
А ведь у Этюда даже не было того
чемоданчика, который он доверил своей дочери. И который прямо
сейчас оставался с ней, побитой и униженной, готовой к новым
изменениям. Ведь лишнее было вырвано из неё объектом