– Вот, возьмите, месье… – Клэр осеклась, вновь поймав на себе взгляд хозяина дома, почувствовав его прикосновение, когда протянула увесистый том.
– Спасибо, Клэр! – ответил он, забрав книгу.
Девушка поспешно спрятала руки за спину, борясь с искушением дотронуться до мужчины.
“Очнись! Он тебе в отцы годится!” – отвесила она себе мысленно пощечину. Только сердце отчего-то билось быстрее, чем обычно, и совершенно игнорировало голос разума.
– Спасибо за кофе, но нам уже пора, – подытожила Жюстин вставая. – Мы еще в Ниццу собирались съездить.
– Рад был познакомиться! – ответил Венсан. – Если вам нужна будет какая-то помощь, не стесняйтесь обращаться.
Он быстро записал свой телефонный номер и протянул лист бумаги девушкам. Жюстин взяла его, поцеловала мужчину сначала в одну щеку, затем в другую. Привычный для всех французов жест почему-то разозлил Клэр, но на смену этому чувству быстро пришло смущение, когда Венсан сам поцеловал ее, еле ощутимо дотронувшись губами до ее щеки.
***
Венсан вернулся в дом, прошел на кухню, убрал со стола посуду в раковину и вновь подумал о Клэр. Миниатюрная девушка с копной густых золотистых волос и огромными синими глазами казалась ему самым чистым и светлым существом, которое он когда-либо знал в своей жизни. Конечно, первое впечатление зачастую обманчиво, он не раз убеждался в этом, но почему-то хотелось верить, что она иная. Даже это имя – светлая – ей бесконечно шло. Клэр будто сияла изнутри и озаряла светом все вокруг. Хотелось защитить ее от всех невзгод и опасностей, чтобы она сохранила свою душу, не познав грязи окружающего мира. Может быть, это и есть отцовский инстинкт, которого он никогда не знал, не имея собственных детей, но охотно проводя время с чужими? Только глядя на ее стройные ноги, едва прикрытые коротким сарафаном, который она постоянно поправляла, открытые плечи, ямочку между ключиц, он мечтал о другом. Прикоснуться к ней, ощутить под руками нежность ее кожи, чуть тронутой загаром, узнать вкус ее полных чувственных губ.
“О чем ты только думаешь, Венсан? – одернул он себя. – Она же еще девочка, совсем ребенок, а ты взрослый мужчина!” Только ее голос – чистый, звонкий, как перелив колокольчиков, – казалось, все еще звучал, погружая его в мир грез и так некстати возникших желаний.