Вызывает интерес и хаотичность повествования. Оно то ускоряется, то замедляется. Автор, как нарочно, сшивает полотно романа довольно острой иглой иронии и сарказма. А нитка, за которую держится герой всеми силами, то рвётся, то запутывается. И лишь ближе к сердцевине сюжета – выравнивается. Тогда-то и появляются ровные, ритмичные стежки авторской мудрости, и читателю, наконец-то, становится уютно в ситуации чтения.
Ученик
У читателя постоянно возникает чувство дискомфорта, и даже жалость к герою, и обида за него. Временами автор предлагает ситуации, из которых герой вполне достойно выходит, но в основном – это курьезные случаи, где он как белая ворона. Умный, но нелепый. Читателю приходится перескакивать из дома то в светлое будущее, где все непременно хорошо, то на тропинку, по которой пущен отчаявшийся герой с телеграммой в руке, то прыгать с ним в поезд до Тольятти, то в кровать с возлюбленной… а попутно расхлёбывать кашу из философствований об искусстве, жизни, снах, детях, культе личности, истории, славе, любви, смерти и природе людей… Например, «Человек всегда в понедельник работает хуже, чем в среду» или «Поэзия – ностальгия по будущему», «Музыка на тромбоне не то, что музыка на скрипке»…
Была задача у автора научить – научил! Научил сначала своего героя быть счастливым безотносительно времени и пространства, а затем и читателя, то есть – меня. К тому же я расширила словарный запас! Богатый лексикон у Анчарова! Сочетает в одной фразе слова разных калибров, а смысл выходит – единый. Слова как бы подчиняются общему напору короткой, но обезоруживающей строки. И несут тот самый смысл, который попадает прямо в сердце: «Главное правило для художника – быть исключением. Хочешь не хочешь. Такая промышленность». И даже этот отзыв получился под впечатлением от прочитанного, и в подражательной манере, хоть я и не писатель вовсе, а так.
Юрий Ревич. Некоторые черты мировоззренческой системы Анчарова
Тема, которую я собираюсь затронуть, касается модных словечек толерантность и политкорректность. Кем угодно, но толерантным, терпимым к чужому мнению, писателя Анчарова назвать нельзя: он категоричен и безапелляционен в суждениях и оценках. У него нигде не встретишь смягчающих «по моему мнению» или «мне так кажется», зато полно менторских «а не кажется ли вам?». Заметим, что таким образом Анчаров всегда с блеском выполнял свою литературную задачу: довести мысль до читателя в предельно сжатой и понятной форме, но мы не об этом.