Коса тоже была черная. Довольно быстро
перебирая пальцами, я распустила свое обычное боевое плетение, и
почувствовала, как ранее туго стянутые в толстый трос волосы ровным
и длинным каскадом падают мне на плечи и спину. О, Мерлин!
Видимо то, что я сперва обратила внимание на
волосы, а уже потом додумалась внимательно рассмотреть в мутном
старом зеркале все остальное, было вызвано тем, что в помещении
было довольно темно и прочие штрихи как-то не сразу бросались в
глаза. Не сразу, но тем не менее. В зеркале отражалась я, какой я
была примерно где-то на последнем курсе Хогвартса или сразу после
его окончания, ровно тридцать лет назад.
Мерлин! Как такое возможно? Увидев такую
метаморфозу, я первым делом подумала еще раз о специально
искажающих отражения магических зеркалах, которые какой-то
непонятный человек зачем-то разместил в одном из наших запасных
схронов. Надо было срочно убедиться, что это именно так и я,
буквально ломая ногти об крючки, бросилась снимать с себя платье и
остальные предметы одежды. Как бы я не держала под контролем свои
мысли, в тот момент меня заполнила дикая надежда, что это никакая
не магия искажающего зеркала, а самое настоящее чудо, внезапно
ворвавшееся в мою, казалось бы, подошедшую к финалу жизнь.
Нащупав на груди завязки, я дернула узел и
распустила их со всей возможной скоростью. Затем настал черед
рукавов – я отщелкнула запонки и даже не подумала как-то аккуратно
их вынуть – они просто упали на пыльный лакированный деревянный
пол. Я не обратила на это ровным счетом никакого внимания. Еще
несколько секунд и я смогла достать руки из рукавов и, после,
выдернуть шнуровку на поясе. Платье, шурша и пытаясь зацепиться за
чулки сползло на пол. Через мгновение туда же полетела и
майка-комбинация, которая обнаружилась под платьем, и я, замирая от
счастья, начала рассматривать свое новое старое тело.
Зеркало говорило правду! Если мои глаза мне
не врут, то я видела себя же, но гораздо моложе моих нынешних
сорока семи лет. Словно зачарованная, я еще раз медленно осмотрела
всю себя. Обзор мне слегка закрывала высокая стоячая грудь, какой
она у меня была до Азкабана, где скудность питания и многолетний
невроз от соседства с Дементорами пагубно сказались на моей форме.
Мы все там изменились одинаково. Я, Алекто, Роза – все мы годами
мучительно смотрели, как старели и иссыхали наши тела под
беспощадным воздействием магии стражей северной тюрьмы. Я попала в
Азкабан, когда мне только исполнилось тридцать, и я была самой
старшей из женщин – пожирателей смерти на нижнем уровне островной
тюрьмы. Кэрроу в восемьдесят первом было двадцать пять, а Розе и
вовсе двадцать два. Но сейчас я видела всю себя ровно как было
раньше – моя грудь весьма красиво стояла, выпустив вперед ровные
ореолы сосков. Моя кожа на вид и на ощупь была упругой и нежной,
какой могла быть только у молодой девочки, только-только вставшей
на путь становления женщиной. У меня не было живота ни в Азкобане,
ни во время второй магической, но я и тогда не могла похвастаться
столь приятной формой животика, как была у моего тела сейчас.
Стройные и тонкие ноги, обтянутые чулками, завершали картину
волшебного превращения. Скинув туфли и потянувшись руками снять
чулки, я заметила, наверное, самую радостную перемену в моем
организме. Левое предплечье было девственно пусто.