Император Сервий Второй на совете во время планирования атаки на Исток.
Повозка катилась третий час, трясясь на проселочной дороге. По прожитым годам она была вдвое старше любого, кто сидел в ней, но в данном случае, ее опыт внушал скорее опаску, чем уважение. Всякий попавшийся под колеса холм, ямка или миниатюрный камушек грозились избавить транспорт от тягостей жизни, и обречь пассажиров на долгий пеший путь до столицы.
Клинт сидел с краю, опершись подбородками на кулак. Под его внушительным весом зад повозки проседал на добрые девять, а того и все одиннадцать сантиметров, от чего дерево жалобно трещало, подливая масла в огонь взволнованных пассажиров.
Клинт задумчиво наблюдал за горизонтом, где ещё совсем недавно возвышалась башня в его родной деревне, и будто бы ждал, что она появится вновь.
В незапамятные времена ее использовали в качестве мельницы, но развязалась война с Княжеством и башню перестроили под наблюдательный пункт. Спустя годы, после подписания мирного договора ее оставили. Зелень, ощутив былую свободу, обвилась, точно змии вокруг жертв. Настойчивые корни проросли в бетон, обвалив треть строения, а внутри как из воздуха появился старик Бу.
Никто из деревни понятия не имел, откуда он взялся. Ночь за ночью башня стояла в гордом одиночестве, а тут вдруг в окне затанцевал огонек горящей свечи.
Нового жилец носил неизменно серые цвета под стать камню. Кожа – бледная, словно принадлежала давно усопшему, а густую бороду и зачесанные назад волосы не мог расколыхать и сильнейший порыв ветра, что являлся постоянным гостем в полуразрушенной башне. Сам Бу не отвечал на вопросы о своем происхождении. У него не было языка. Бу – единственное слово, что он произносил, отсюда родилось прозвище.
Клинт с компанией из новоиспеченных молодых мужичков после долгих размышлений, вися вниз головой на ветке дерева, пришли к выводу: Бу жил на этом месте всегда, а башню выстроили вокруг, пока он спал. Мысль казалась логичной, ведь даже, заглянув к нему в гости, четыре недавних мальчишки, чьи любопытные носы не залезали разве что в императорские покои, и один взрослый толстяк не меньше часа искали единственного жильца. Когда скука брала свое, и они собирались уходить, хозяин показывался сам, появляясь из самых очевидных закоулков, которые осматривались в первую очередь.