Самад остановился перед зеркалом, изучая своё припухшее и снова побледневшее лицо:
– М… М…
– Ты ведь ни одного экзамена в жизни не сдал! – Высокие брови матери поднялись. – И только благодаря мне заканчиваешь университет!
– Напиши приказ об отчислении – ты проректор.
– Я просто не понимаю тебя! У тебя есть нормальная невеста! Послушная, красивая девочка, дочка премьера! А это и перспектива, и дом, и надёжность!..
– Мама, мне ведь, в сущности, ничего не надо. Не надо мне ни жены, ни дома, ни перспективы твоей, ни мамы, ни папы! Мне всегда надо было другое.
– Что же это тебе надо было? – холодно улыбнулась мать, и он медленно оглянулся на неё, направляясь к выходу:
– Это то, где другой дом и другая перспектива, и другая жена…
Она вцепилась сыну в руку, уловив в глазах его какую-то странную неподвижность. Её пальцы, удерживающие его, побелели:
– Что это? Что ты выдумал?!
Он хотел сделать что-нибудь ненавистное, но лишь выговорил тихо:
– Это любовь.
Она с ожиданием смотрела ему в глаза.
– Это любовь, мама, – повторил он, и дверь закрылась за ним.
Мать отвела штору, увидела, как Самад подошёл к своей белокурой подруге, как они сели в машину с надписью «Киносъёмочная», и усмехнулась.
На выезде из города навстречу «Киносъёмочной» выбежал крупный человек в расстёгнутой рубахе и босиком. Водитель кивнул в его сторону:
– Это а-Моисей, администратор. А-заберём?
Моисей сел к ним в машину, погладил себя по голому животу и обратился к водителю:
– Васька, дай сандалии. Я твою пиротехнику перевернул. Сегодня снимем без дыма.
Водитель протянул ему обувь. Была жара. В окне мелькали тополя, между ними мигало небо. Моисей надел сандалии и, подняв свой томный взор, с такой страстью скользнул по телу белокурой подруги Самада, что ту бросило в жар.
– Авва Отче! – обалдел Моисей. – Откуда такое?!
Его восклицание повисло в воздухе, и он спросил у водителя:
– Неужели из ребра? – Он повернулся к Самаду, но тот уставился в окно.
Машина остановилась у ворот особняка, за которым заснеженные горные вершины вырастали из светлой зелени предгорий. Водитель Вася показал Самаду на артиста, который стоял на самом солнцепёке, и предложил:
– Вот он. Позвать?
– Нет. Я подожду.
Костюмерша застёгивала армейские бутсы на ногах артиста, ассистенты вешали на него бронежилет, автомат, гранаты, ножи, пистолеты…