Милу я нашла в гостиной. Она лежала на животе, на диване и горько плакала. Бедная девочка. Уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить свои рыдания. Не хочет, чтобы мы услышали её слезы. Такая милая в своём отчаянии.
Неужели я переборщила с воспитательными речами?
Возможно.
Милка не привыкла к такому. Ира надышаться не может на свою дочь. А тут я, злая тётка, столько всего наговорила, что расстроила малышку.
— Милая, ну, ты чего? Ничего страшного ведь не случилось. Не плачь, моя хорошая, — я нежно погладила племяшку по шелковистым волосам.
— Ты меня макнула в грязь, — всхлипнула Милка и ещё горше заплакала. — Ладно бы, наедине. Но при дяде Платоне это выглядело очень некрасиво. Мне так стрёмно раньше никогда не было.
— Ну, прости меня, солнышко. Я признаю, что немножко переборщила. Обещаю впредь отчитывать тебя только наедине.
— Ага...
— Ну, всё, прекращай сырость разводить. Предлагаю позавтракать твоим умопомрачительным омлетом и поехать пошопится. Что скажешь?
— У меня денег нет, — покачала головой Милка, но голову подняла.
Глаза у неё блестели от слез. Но было видно, что девочка заинтересовалась темой шопинга.
— А для чего тебе тётушка?
— Ты купишь мне что-нибудь? — восторженно воскликнула Милка, рывком вскочив на ноги.
— Да, куплю что-нибудь и даже твоё любимое мороженое.
— Ура! — запрыгала на месте и хлопнула в ладоши. — Ты потрясающая! Самая крутая тётя в мире! Спасибо огромное-преогромное! А ты купишь мне ещё босоножки? Летние и красивые, как твои?
Ей-богу она ещё ребёнок. Самый настоящий ребёнок. А я была чуточку несправедлива к ней.
— Идём уже завтракать, маленькая вымогательница. Куплю всё, что пожелает твоя душа.
Мила подбежала и звонко поцеловала меня в щеку.
— Ты невероятная!
— Идём уже, а то твой кулинарный шедевр остынет.
Когда мы вернулись на кухню, Платон стоял возле кофемашины и делал себе кофе.
— Саш, тебе сделать?
— Нет, спасибо большое, любимый. Но я хочу сок, — затем повернулась к племяшке и спросила: — А ты будешь кофе?
— Саш, — перебил меня муж. — Мне нужно позвонить по делам. Давайте вы сами, хорошо?
— Даже не позавтракаешь с нами?
— Нет, позже поем. Голова болит.
Легко поцеловав меня в губы, Платон вышел из кухни.
— Дяде Платону не понравился мой омлет?
— Нет, ты что? Он просто его не любит. Позже я сама его покормлю.