***
Напротив прекрасной океанического размера лужи, в которой незапланированно утонула новая трамвайная остановка, построенная к десятилетию освоения поступающих бюджетных средств, стояла покрашенная пожарная каланча с сиротливо и не по родному приткнувшемуся к ней каменным тоскливым зданием с броской вывеской «Бультерьер Баунти».
Судя по слою грунта на вывеске, название было не первое. И, похоже, не последнее. Видно, все зависело от роста благосостояния и вечернего настроения хозяина заведения. Да и местные посетители сего шалмана знали наизусть каждое предыдущее название. «Бультерьер Баунти» был намалеван на «Хаски Дусю». «Дуся …!» на «Пуделя Люсю». «Люся …» на «Крота Зосю» а уж «Зося …» на «Петуха Гришу». «Гриша», включая в себя всех остальных «Люсь» и «Дусь», был злачным, отстойным заведением, собравшим в себе распивочную, разливочную и домашний вытрезвитель местного значения.
Хозяином сего предприятия был авторитетный бизнесмен с незаконченным курсом обучения в ветеринарном техникуме, липовым дипломом какого-то Оксфорда и бронзовой медалью за покорение вершины горы Лимпопо. Впрочем, это не мешало ему без отрыва от производства заниматься понятными только его творческой натуре темными делишками и авантюрами.
Именовали сего индивидуума Андре. Простите. Андрей. Андре он стал позже, когда «Люсю» переименовали в «Дусю».
В дополнение ко всем своим многочисленным дипломам и достоинствам Андрюша имел еще и ряд недостатков, позволяющих в свое время получить в неторжественной обстановке «белый билет» и радостную невозможность посвятить свою молодецкую удаль армии родной и связанных с ней структурам.
Андрей Джонович – а по батюшке он звался именно так – плохо видел, не очень хорошо слышал, обладал страхом высоты и терял сознание в замкнутом пространстве. В общем, добропорядочные друзья и соседи сильно удивлялись, как вообще он еще дышит и ест.
На заре своей трудовой деятельности, учитывая, что обладатель такого здоровья может работать только сторожем или вообще никем не работать, он не стал испытывать судьбу-злодейку и повис ярмом на шее матушки, ожидая, что придут лучшие времена для его талантов и пороков.
И они пришли. Пришли внезапно и жестоко, накрыв всех без разбора своей разноцветной волной желаний и вседозволенности. Не минула сия чаша и Андрюшу свет Джоновича… Или Ивановича. Кому как угодно.