– М-м-м, твой запах не изменился за восемь лет. Все такая же сладкая, вкусная, – говорит мужской бархатистый голос прикасаясь языком к моему уху. Ох! Я буквально подскакиваю на месте и закрыв грудь ладонями, замираю на месте. Я не верю своим ушам, но мне знаком этот глубокий баритон. Медленно поворачиваю голову и утыкаюсь в темные глаза Клима Батурина, своего далекого и мимолетного прошлого.
– Ты? Что ты тут делаешь? – стараюсь держать себя в руках и не скатиться в банальную истерику. Я тут стою почти голая перед чужим мужиком. Если свекровь сейчас зайдёт в комнату, то меня нарекут ш****й до конца жизни.
– Ты это искала? – высокий крепкий брюнет с хищным взглядом держит в руках то самое запасное платье.
Протягиваю руку и забираю свою вещь.
– Даже спрашивать не буду, что ты с ним делал.
Батурин криво улыбается в ответ.
– Отвернись. А ещё лучше выйди. Ты меня компрометируешь, – говорю.
Как ни странно, мужчина молча разворачивается и выходит из комнаты.
Ох! Вот это сюрприз на годовщину!
Когда восемь лет назад я просила его уехать и больше не появляться, даже подумать не могла, что он послушается и действительно пропадёт так надолго. Но теперь он здесь. Вернулся. Явно же есть какая-то причина его появления. Думаю, совсем скоро я о ней узнаю.
4. Глава 3.
– Ну и зачем ты вернулся?
Одевшись, я спускаюсь вниз и обнаруживаю Клима на кухне. Он с аппетитом поглощает канапешки с красной рыбой и креветками.
Мужчина поднимает на меня глаза и буквально облизывает взглядом с головы до ног.
– Шикарно выглядишь, – будничным тоном заявляет Батурин. Мне, конечно, приятно. Это платье ничуть не хуже первого. Белое, на широких бретелях, с глубоким декольте, но длиной ниже колена. Разрез сзади позволяет свободно в нем ходить и без труда подниматься по лестнице. А ещё, оно неприлично облегает тело. Косте не нравится, когда я надеваю нечто подобное. Но кого интересует его мнение? Точно не меня.
– Уходишь от ответа?
Я подхожу к столу и утаскиваю с подноса тарталетку со сливочным сыром и красной икрой. М-м-м, тот кто это готовил, просто бог кулинарии!
Облизываю верхнюю губу, а Клим перестает жевать и не сводит с меня глаз. Внимательно следит за движением моего языка.
Съедаю вкуснятину и облизываю пальцы. Свекровь бы обозвала это плебейскими замашками и испепелила бы взглядом, за подобное нарушение этикета.