— Давай проверим! Ты, дорогой, слишком много о себе думаешь, — шиплю я. — Я приняла решение и не отступлю. Ты не сможешь держать меня взаперти вечно. Я все равно уйду.
— Упрямишься, значит? В себя поверила, я посмотрю?
Киваю.
— На тебе свет клином не сошелся, Давид. Жила же я до тебя как-то.
— Ну так вспомни, где ты жила. В вонючей общаге при техникуме.
— Обычное было общежитие, — парирую я. — И нормально я там жила. И сейчас прекрасно проживу. Прек-рас-но.
— Без меня? — вскакивает с места Давид, опирается ладонями о стол. — И без моих денег?
Киваю.
Муж звереет, у него даже глаз дергается. Рявкает:
— Прекрасно, говоришь? Ну давай-давай, поживи.
Не успеваю я сказать и слова, как он с бешеным видом вылетает из кухни и возвращается спустя полминуты.
— На! — бросает на стол мои ключи. — Иди, забирай свой чемодан. И не забудь оставить на тумбочке карту, которую я тебе дал.
Он это что, серьезно? Я таращусь на него в полном шоке, не веря своим ушам. Я-то готовилась к долгой перепалке. Даже к битью посуды, крикам и так далее.
Вдруг это какая-то игра?
— Чего расселась? — продолжает греметь он, машет рукой в сторону выхода. — Давай, вали! Посмотрим, как ты проживешь без денег и на что будешь содержать дочь.
Я охаю. Не шутит. Довела.
Резво вскакиваю и бегу в спальню за чемоданом, пока он на эмоциях.
Только бы успеть, пока не передумал.
Где чемодан? У шкафа его не вижу. Открываю дверцу, и точно. Стоит внутри, родимый.
Я вытаскиваю его наружу, а затем начинаю резво отодвигать в сторону вешалку за вешалкой. Надо положить с собой пару кофт и пиджаков. Вдруг замечаю, как вниз летит какой-то белый маленький прямоугольник.
Поднимаю его. Чек из ювелирного салона месячной давности. Золотые серьги с изумрудами.
Мне он их не дарил. И на годовщину подарил кулон. Выходит, купил Илоне? Ну гад!
Я сминаю чек и со злостью бросаю его на постель, яростно запихиваю в чемодан вещи.
Вскоре закрываю за собой входную дверь. В одной руке — ручка чемодана, в другой — теплая ладонь сонной дочери.
В ушах до сих пор звенят слова Давида, которые он бросил напоследок: «Так и знай, не вернешься через неделю, потом обратно не приму».
И не надо. Увидимся в суде.
Мы выходим на улицу, и я достаю телефон, чтобы позвонить Лизе и предупредить, что скоро приедем.
Вижу несколько пропущенных от нее.