Голос своего мужа я не спутаю ни с кем, и запах его парфюма — тоже. Только не знаю, сколько мне нужно еще секунд, чтобы принять под мужские стоны и женские крики факт предательства?
Ворваться и устроить скандал? Или выйти по-тихому на лестничную клетку и вернуться завтра? Как и планировалось? Продолжать жить в идеальной лжи? А что дальше?
Душа трескается, как тонкий лед. Сдерживаю слезы. И что же мне делать? Поднимаю с пола рубашку, по привычке вдыхая ее аромат. Прохожу мимо приоткрытой комнаты, где веселье полным ходом. У меня нет смелости зайти туда. Наконец-то посмотреть. Но уши я не успеваю закрыть:
— Я люблю тебя, Игорь! Конечно же да! — доносится запыхавшийся голос женщины. — Да-да-да. Как же я люблю тебя.
— И я... Моя Бронивицкая Элона Сергеевна.
— А как же твоя Ксю...
— Ш-ш-ш... ее тут нет. Давай не будем портить настроение. Вот так, работай ротиком, крошка.
Зажимаю рот. Чтоб не вырвался всхлип. Я что, теперь стала нечаянно свободной? Подумала и снова слезы соленые глотаю.
***
Пошатываясь, прохожу на кухню, откупориваю вино, зубами вытаскивая пробку. Наливаю в чайную кружку и пью, как будто сутки не пила воды. Алкоголь заливаю в себя, но не чувствую его горечи. Так как я ничего не ела, меня тут же начинает пошатывать, временная легкость расползается по телу.
Оседаю на пол, опираюсь затылком о стену, слушаю все, о чем они там говорят. Слезы струями текут по лицу, а измена — по венам, незнакомым маршрутом, в самое сердце, где кровоточит рана. Меня как будто нет. Измазали грязью.
Время близится к глубокой ночи. На дорогах стихло, и фонари стали гореть ярче. Освещая кухню.
В ушах образовался гул и вакуум одновременно. Мотаю головой, мне не по силам выдержать острую боль. Развязываю пояс на талии. Все сжимается внутри. Душит.
Почувствовала, что не одна.
— Ксюша? — спокойным голосом окликают.
— Ксюша, — надев дежурную улыбку, повторяю его слова.
Осматриваю его с ног до головы: почти обнаженный, замотанный в банное полотенце по пояс. Капли воды с волос падают на его грудь, где выбито мое имя, скатываются по торсу вниз.
— Давно ты тут? — Муж складывает руки на груди. Он мастер непоколебимости.
— Давненько. Слышала ваши «переговоры» от и до, — улыбаюсь. — У вас там затянулось слишком. Наверное, новый проект разрабатывали, — кривлюсь от горечи во рту. — Работали в поте лица, — смеюсь уже в голос, вскидываю голову к потолку.