Один неаккуратный шов, не слишком качественно промытая рана, неверно вправленный вывих, перелом… и пациент мог потерять здоровье, а то и жизнь.
Я просто не имела права отвлечься от работы даже на мгновение.
На учебе... Там были свои сложности. Первое время я старалась впитывать знания как губка. Мне остро требовалось понимание – как устроены эти удивительные существа, где и какие органы находятся, какие у них особенности. Не говоря уже про местные чудеса техники и живые аппараты.
Приходилось от корки до корки штудировать учебники, трактаты по здешней медицине.
Вот, пожалуй, лишь недавно, буквально месяц, может даже неделю назад стало легче.
Количество переросло в качество. Я перестала анализировать, что же делать, а сразу действовала, на уровне инстинктов. Сейчас, наконец-то появилось время и возможность обдумать наши с Риком непростые отношения … Черт! Как же невовремя активизировались нижние твари! Зачем он вообще туда отправился лично? Почему не послал кого-то еще? Он же начальник, царь и бог!
Сердце сжалось, больно екнуло, свинцовый воздух не желал выдыхаться.
Рик… Мой Рик. Ты не можешь пострадать! Не сейчас, когда я вдруг поняла, что ты значишь для меня.
Память услужливо взорвалась образами…
Такси останавливается, и водитель почти вытаскивает меня наружу. Ноги тонут в странном сиреневом тумане. Вокруг незнакомый двухэтажный город, и диковинные существа с клыками, когтями, глазами необычайной формы и цвета.
Я оборачиваюсь – а машины уже нет.
И я остаюсь одна.
В чужом мире, среди незнакомцев, явно не людей. Как я не перепугалась тогда? Как не сошла с ума, не впала в истерику? Сама не понимаю.
Скорее всего, помогло то, что я и сама не совсем человек. Наверное, все свои долгие десятилетия валькирии, я ощущала, что существуют и другие диковинные расы.
Жизнь вокруг не останавливается ни на минуту.
– Лагри-им! – окликает долговязого, но мускулистого парнишку гибкая, жилистая женщина в синих джинсах и белой футболке. Тот хватает из кустов огромный зеленый мяч и несется мимо меня. На простом, курносом лице играет клыкастая улыбка. Одна штанина цвета хаки подогнута, другая отпущена, белые, извилистые подошвы кроссовок мелькают на бегу. Капюшон бежевой футболки ритмично бьется о спину.
Женщина улыбается тоже, ерошит густую черную шевелюру ребенка, приобнимает и ведет в сторону булочной. Ветер обдает меня запахом свежей сдобы и сытного черного хлеба. Но у меня ни копейки. Да и нужны ли они здесь, мои копейки?