Сидя за ударной установкой, Абигор страстно и пылко отбивал основной ритм. Агалир мастерски заводил мрачным симфоническим дополнением, заняв место у синтезатора клавиш.
Наконец, замечая меня в толпе, Асмодей подмигнул и поманил пальцем. Пристальный взгляд нефритовых глаз в следующую секунду заставил оторвать ноги от пола и невольно сделать еще несколько шагов, приблизившись к сцене.
Я не поняла, в какой момент на мне оказался шипастый ошейник, а цепочка от него уже уверенно и медленно наматывалась на левую руку инкуба. Замечая этот фокус, тусившая под музыку толпа дружно загалдела. Тогда парни впереди меня расступились, пропуская вперед, одобрительно гогоча вслед и присвистывая.
Улыбнувшись супругу уголками губ, я покорно шагнула навстречу и, вставая позади, опустила ладонь на его оголенное плечо. Но тут же оказываясь перехваченной его рукой, насильным движением моя ладонь заскользила по его мускулистой груди - так что кончиками пальцев я могла почувствовать прерывистое дыхание инкуба.
В другой раз он потянул меня за руку и, поставив спиной к себе, прижался к бедрами, принявшись вместе со мной раскачиваться под султанские мотивы, приправленные мрачной симфонией Агалира, ударным ритмом Абигора и скоростной брызжущей энергетикой гитар Таро и Хиро.
Голос Асмодея всегда будоражил мое сознание демоницы, и я чувствовала, что в очередной раз теряю над собой контроль.
«Только бы его касания выглядели невинными», — взмолилась я в мыслях, потому что не хотела, чтобы Абигор это видел. Но язык инкуба, скользнувший по щеке, заставил содрогнуться еще больше. Это подействовало на меня передача нехорошей энергии - вожделения.
Тогда я осторожно посмотрела на Таро и Хиро - сыновья полностью растворились в игре на гитаре. Но вместе с тем беспокойные мысли о чудачестве Асмодея не оставляли меня равнодушной. Я оглянулась на провидца за их спиной: казалось тот ничего не заметил, окунувшись во всеобщую демоническую симфонию, отбивал ритм так, будто и его поглотила агония экстаза.
Я облегченно выдохнула в мыслях. Затем бросила взгляд на лица в разгоряченной толпе и оторопела. Кто-то возбуждающе прикусывал губку, кто-то застыл, не в силах отвести от нас завороженного взгляда, кто-то разглядывал так бесстыдно, что делалось не по себе. Прямо как в ночь коронации.