Он с первых дней своего появления представлялся ей противным чудовищем, его присутствие всегда отравляло ей жизнь; но, странное дело, она никогда и ни с кем, начиная с матери, не говорила о нем. Она молча раз и навсегда признала неизбежность существования этого зла и молча его переносила.
В последнее время, когда мысли ее прояснились, когда она отгадала, что такое Петр Фомич – никто, конечно, не говорил ей об этом – она часто плакала втихомолку, иногда невольно избегала матери, была не в состоянии глядеть ей в глаза. В дни бешенства, нападавшего на княгиню, Тане приходилось высказывать матери много неприятной для нее правды, а та ее почти всегда выслушивала, но ни разу не было между ними разговора о Петре Фомиче, ни разу Таня не произнесла даже его имени.
Страдая от его присутствия больше, чем когда-либо, Таня делала вид, что не замечает его, что он совсем для нее не существует, и княгиня видела это и понимала, и молчала.
Как-то Петр Фомич вздумал неодобрительно заговорить с ней о дочери, но сейчас же должен был убедиться, что начал это совсем напрасно. Княгиня вспыхнула, вскочила и подбежала к нему с сжатыми кулаками.
– Молчать! – закричала она. – Раз и навсегда знай, что нам с тобою говорить о ней негоже!
Петр Фомич замолчал и еще больше стал ненавидеть Таню.
По счастью, его ненависть была совсем бессильна, а то зло, которое мог он ей сделать, он уже давно сделал…
Предсказания Рено стали сбываться, и он первый, конечно, заметил новое чувство, возникшее в Сергее и Тане.
Едва сдерживая добродушную улыбку, Рено следил за румянцем, быстро вспыхивавшем на щеках Сергея при каждом разговоре о молодой соседке, за новым выражением в глазах Тани при каждом свидании с Сергеем.
Дети выросли, и так все обстоятельства сложились, что они должны были полюбить друг друга. У них не было иного выбора.
«Будет хорошая парочка, – повторял себе Рено. – Только чересчур рано. Боже избави, если они теперь же вздумают вить себе гнездо!.. Это было бы большим несчастьем для Serge’a, да и для нее тоже, они должны еще много пожить, прежде чем сойтись окончательно, должны увидеть, узнать свет».
Теперь Рено все меры начал употреблять, чтобы отдалить сближение между молодыми людьми. Он старался осторожно, незаметно отвлекать Сергея от Тани, расстраивать их продолжительные разговоры, устремлять в другую сторону мысли Сергея. Он заинтересовал его общественными и политическими вопросами, тревожными событиями, происходившими во Франции, откуда он получал время от времени письма.