– Я сама не знаю, – тихо ответила она.
– Таня… милая! Ради бога, скажи всю правду!..
Он взял ее руку. И горячая рука девушки сразу охладела и вздрогнула в его руке.
Она подняла на него большие, широко раскрытые глаза, и он прочел в них изумление, страх, нежность, счастье – все вместе.
– Не знаю… странное что-то, – шептала она, – как будто сон, да, право… я весь день как во сне… и встала во сне… и сюда пришла… Сережа, я знала, что ты, наверное, здесь будешь… Я ждала тебя…
Она отняла у него свою руку, быстро поднялась с дивана и схватилась за голову.
– Что же это?! Я с ума схожу, что ли?
Он привлек ее опять к себе и уже не выпускал ее рук. Он засматривал ей в глаза совсем сияющий.
– И я знал, что ты здесь… я изумлялся; но когда увидел тебя, то понял, что и ты ждала меня. Если сон, так он тот же и со мною, и не след просыпаться… Таня! Милая Таня!.. Как я люблю тебя…
Он обнял ее, осыпал поцелуями, и она не сопротивлялась, она сама возвращала ему его поцелуи.
Их сон продолжался, и с каждой новой переживаемой минутой становился все лучезарнее и волшебнее. Они видели, как долгожданное, долго манившее блаженство жизни раскрывается перед ними. Они чувствовали оба одними чувствами, что все, что было до сих пор, имело одну только цель – довести их до этой минуты, они жили только для того, чтобы дожить до нее.
Они молча, блаженно глядели друг на друга. Только уж теперь в них не было никакого изумления, никаких вопросов. Все свершилось, все стало ясно, говорить им было не о чем, потому что они и без слов все понимали.
Наконец Таня вспомнила, что ее уже давно ждут дома. Но она не позвала с собой Сергея, и он не пошел за ней. Теперь они не хотели вместе показаться на глаза людям. Они расстались, каждый глубоко про себя спрятал свое счастье.
III. «Вот и случилось!..»
Не видя, не сознавая окружавшего, он спешил по знакомым дорожкам парка. Вот и избушка сторожа, и Степушка с Красавчиком.
Степушка что-то говорит ему, но он не слышит, впопад отвечает, нет ли – ему все равно.
Он вскочил на Красавчика и помчался. Только выехав на большую лесную дорогу, он несколько пришел в себя и оглянулся.
Боже, как хорошо!
Еще лучезарнее, еще краше и ближе к сердцу показалась ему осенняя природа. Никогда еще не было такого дня.
Застоявшийся Красавчик мчал его, едва касаясь земли и только изредка чуть шевеля сухие листья легким копытом.