— Это не уродство, а всего лишь видение.
— Я знаю, что такое видения, и с твоим уродством они не идут ни в какое сравнение. Если жрицу посещает ведение, она не валяется в припадке и не орёт, как обезумевшая.
— Но я над этим не властна. Видения слишком живые.
— Именно для этого и существуют правила… и это! — женщина тронула носком туфельки длинную чёрную перчатку дочери. — Надень немедленно и не смей никогда снимать. Если кто-то из подданных Минфрида узнает, что будущая королева Далирии одержимая, они начнут сеять слухи и домыслы и мы можем потерять самого могучего из союзников, а этого допустить нельзя! Не после того, как безумный Олдрик объявил себя главой независимого королевства и решил оспорить рудники на границах наших с ним земель. Если Минфрид откажется от тебя, не видать нам ни его войска, ни троготов, и тогда Олдрик со своими уродами перегрызет нам хребет. Говорят, один из них — настоящий альх, а ты даже представить не можешь, какая это сила. Остров Ведающих стёрт с лица Линнея благодаря одному из них. То же самое может произойти и с нашим королевством! — женщина подняла руку. — Один взмах — и всё, что тебе дорого, перестанет существовать. Ты понимаешь это, Ивонет? — Сэльга тряхнула дочь.
Девушка поморщилась от боли.
— Но король Минфрид в любом случае узнает о моём «уродстве». Как только… коснется меня.
— Это будет уже после свадьбы, — морщинки на лице Сэльги разгладились. — Я давно знаю Минфрида, он не глуп, и когда узнает о твоей маленькой тайне, будет крайне рад и найдет ей грамотное применение. Верно я предполагаю, милая? — Сэльга в плотных перчатках схватила дочь за острый подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.
— Верно, матушка.
Женщина сморщила носик.
— Простите... Верно, леди Сэльга. Вы, безусловно, правы, — Ивонет опустила взгляд и поникла головой.
— Ох, великий покровитель, как мне с ней непросто! — королева Таврии закатила глаза, изящно замахала веером и направилась в свою карету, приказав Тельману, старшему стражнику, присматривать за принцессой и особенно следить, чтобы она не смела снимать перчатки и поднимать с земли всякую дрянь.
«Кэти, что случилось? Ты плачешь?»
Как только принцесса уселась в карету, на колени к ней прыгнула белая юркая ласка. Она привстала на задние лапки и заглянула девушке в глаза.