А поле перед окопами еврейской роты было усеяно трупами лошадей, людьми, стонущими и лежащими замертво. Валялись на траве серые папахи с волчьими хвостами. Голова волка с оскаленной пастью уставилась стеклянными глазами в вечереющее небо…
Шкуровцы бродили вдоль окопов, постреливали, рылись в карманах, чертыхались. Одежонку не брали: худая была одежонка. Некоторые воевали босиком.
Атаман остановился у сидящего на дне окопа Лейбы, который держал на коленях голову убитого Якоба.
– Сын? – спросил Шкуро.
– Сын.
– Ну и скажи на милость, зачем вам, жидам, сдалось это клятое Гуляйполе?
Лейба поднял голову и глядел как бы сквозь стоящего наверху генерала:
– «…И нельзя сказать: что это? Для чего это? Ибо все в свое время откроется…»
– Ты о чем это? – помахивая нагайкой, спросил Шкуро.
– «…Брат мой! Не живи жизнью нищенской: лучше умереть, нежели просить милостыню…»
– Пристрелить старого идиота? – спросил стоящий сзади штабной.
Но Шкуро только махнул рукой: оставь, мол. И пошел вдоль окопа к лошади.
– Сволочи! Шесть часов держали! Кто бы мог подумать! – воскликнул штабной.
К ним подскочил измученный связной на запаленном коне:
– Господин генерал! Я из Воскресенки… Срочное распоряжение Май-Маевского: идти на помощь обороняющимся гарнизонам Бердянска и Мариуполя! Махно уже там!
– Перехитрил, подлец! – воскликнул штабной.
Шкуро молчал. Смотрел на поле, вспухшее бугорками тел.
– И все равно: Гуляйполе я трошки пожгу! – решительно сказал он и обернулся к ожидающим приказа джигитам: – Хлопцы! Даю вам два часа. Потому что спешим! Своих убитых хороните скоренько, по своим обрядам!
Мимо проехали телеги со стонущими ранеными и медсестрами в белых косынках.
Связной ждал.
– Смени ему коня! – попросил ординарца Шкуро и сказал связному: – Передай Владимиру Зеноновичу: полк измотан, выступлю через сутки!
…Через два часа в селе, окутанном дымом, стало еще на полсотни хат меньше. У тынов лежали зарубленные, те, кто неосторожно вышел из хаты или выбрался из погреба. В голос плакали бабы. Выли девчата, которые, еще не успев заневеститься, узнали, что такое налет «волчьей сотни».
Шкуро курил, не сходя с коня. Грабежей и насилий он не любил. Но знал: не дай «волкам» полной воли, в следующий раз в бой не пойдут.