Приключения Рапабенирапа и Заскорузла - страница 5
– Ты зачем это шепчешь? – так же тихо произнес Рап.
– Сам не знаю, просто здесь все так тоскливо и непонятно, – сказал Заскорузл, – что страшно даже говорить вслух. – Ты помнишь, какая здесь росла трава? А цветы? Таких огромных розовых лумоусов[1] я в жизни больше нигде не видел. По-моему, они только здесь и росли…
Рап тяжело вздохнул. Что и говорить: лумоусы и вправду были чудо как хороши. И очень жаль, что они тоже пропали. Но он все же не удержался, чтобы не поддеть товарища:
– А скажи мне, пожалуйста, откуда ты знаешь, что розовые лумоусы росли только здесь? Ты же никогда и никуда не выбирался из Волшебного леса!
Заскорузл почесал кончик носа. Правда, Рап даже при всем своем желании не смог бы рассмотреть, сделал он это на самом деле или нет – такой густой был туман. Но почему-то Рап был уверен, что сейчас Заскорузл непременно чешет свой толстый нос. А если даже и не чешет, то обязательно почешет в течение ближайших секунд. Все привычки друга он давно выучил наизусть. Когда над Заскорузлом подшучивали или посмеивались раньше, чем он успевал это сделать сам, у него сразу же начинал чесаться нос. И пока он его почесывал, в голове этого лохматого и заскорузлого умника успевал вызреть ответ шутнику. Но на этот раз, никогда не лазящий за словом в карман Заскорузл не нашелся, что ответить. Может, это туман на него так подействовал?
– Просто знаю и всё, – заявил он. – И вообще Рапик, миленький, – он сменил тон. – Давай-ка отсюда выбираться. И чем быстрее, тем лучше. Мне уже давно почти ничегошеньки не видно и даже почему-то плохо слышно.
– Мне, кстати, тоже, – признался, до сих пор храбрившийся Рап. – Поворачиваем назад.
Друзья обернулись. Вместо того, чтобы увидеть очертания родного леса они увидели все тот же белый туман, что маячил у них перед глазами в последние полчаса. И никаких тебе елок и сосен, никаких цветочков-василечков. Одна лишь кисельно-дымчатая белая реальность. Причем почему-то почти звуконепроницаемая.
«Мы потерялись!» – мелькнуло в голове у Рапа. По-видимому, Заскорузлу в голову пришла та же мысль:
– Мама, спасите, помогите, – завопил он не своим голосом. Кстати, если заскорузлы вопят не своим голосом – пиши пропало. И вот почему. Когда заскорузлы начинают паниковать, то свой голос у них пропадает напрочь. Поэтому им временно приходится пользоваться чужим. Чаще всего они выбирают голос лычей. А это, уж вы мне поверьте, не самый лучший выбор. Слышали ли вы, как визжит рассерженный или испуганный поросенок? Так вот, голос лычей чем-то напоминает этот визг, но звучит раз в десять громче и где-то раз в сто неприятнее.