- Вверяю тебе, юноша, свою
драгоценную внучку! - высокопарно пророкотал Муралу слова обряда и,
выпустив мою ладонь, отошел в сторону.
Мужские руки взяли край моей фаты и
подняли ее, наконец-то открыв жениху мое лицо. Но прежде, следуя
продиктованным дедом указаниям, тело изобразило скромность, и мои
глаза тут же опустились вниз. В итоге я смогла рассмотреть и по
достоинству оценить лишь дорогую, начищенную до блеска мужскую
обувь.
Несколько минут мы с ним так и
простояли друг напротив друга. Незнакомец любовался своим новым
приобретением, то есть мною, а я - его ботинками. Затем мои губы
искривились в застенчивой улыбке, но глаза так и не оторвались от
обуви жениха.
Незнакомец осторожно взял меня за
руку и повернулся лицом к священнику, я последовала его примеру, и
в поле моего зрения попал край праздничной рясы священника, затем
организм позволил мне поднять глаза. Гримаса на моем лице тут же
сменилась со скромной на смущенную, что привело служителя церкви в
неописуемый восторг, так как он впервые смог лицезреть послушное
выражение моего лица за все пять лет нашего знакомства. В течение
этого времени как святоша ни старался, не смог заставить меня
покорно покаяться в своих грехах, наличие коих я у себя никак не
желала признавать. Блаженно выдохнув, он начал обряд венчания:
- Дети мои! - обратился священник к
нам с незнакомцем и завел свою привычную песнь о долге перед
церковью и друг другом.
Я не слушала его, в этом не было
необходимости. Тело и без моего участия отлично справлялось с
поставленной перед ним задачей. В который раз уже призывала свою
магию, пытаясь пробить магический панцирь. От данного занятия меня
отвлекла рука незнакомца, которая осторожно, но крепко взяла в плен
мою ладонь, словно боясь, что я исчезну.
Вдруг пальцы жениха начали нежно ее
поглаживать, даря неожиданную ласку. Это совершенно выбило меня из
колеи, ничего подобного от человека, цинично купившего себе жену,
словно индюшку на базаре, я никак не ожидала. Закончив с
наставлениями, святой отец приступил к основной части
церемонии:
- Согласен ли ты взять эту девушку
себе в жены? Заботиться о ней и оберегать ее?
- Согласен! - прозвучал сочный
баритон, заставив меня съежиться, в нем слышалась уверенность, от
которой нельзя было скрыться.
Потом священник обратился ко мне: