– Товарищ лейтенант, – после построения обратился он к политруку, – ч то за херня?
– Неверов! Держи базар.
– Да вы сами подумайте. Ну, куда с ними? Других, что ли, нет?
– А кто тебе нужен?
– Точно не эти сопляки. Жижу бы взяли, Фарша там, Корявого, на худой-то конец. Наших пацанов, короче, – указал Костя на дембелей.
– И они успеют. Радуйся, Неверов. Такая возможность. Государство тебя не забудет.
Но Косте было все равно на государство и его крепкую память. Он и сам хотел поскорее забыть о нем, вернуться домой и, как страшный сон, оставить даже мимолетное воспоминание о службе. Знал, что дома ждет его настоящая жизнь, хорошая работа, друзья, свобода. Захотел – пошел туда, не захотел – обратно вернулся. Покурил. Чай попил. Сколько хочешь хлеба. Устал – поспи. Проснулся – сам решай, чем заниматься.
Наблюдал за Летчиком и, может, завидовал его непробиваемой стойкости. Надо так надо.
– Пойдешь курить? Я договорился.
Кто бы сомневался, что Летчик не сможет договориться.
Само собой, Летова он ценил. Вместе они ловили дедовских лещей, умирали на частых марш-бросках, тырили пряники в столовой, попадали в наряды. Спали на соседних койках, стояли рядом в строю. Вместе мечтали поскорее вернуться домой. День за днем, бок о бок, впритирку, будто пленники, скованные тяжелой свинцовой цепью, невидимой, но ощутимой, шли навстречу забытому гражданскому горизонту.
И если один шел чуть медленнее или, наоборот, бежал впереди, рушилась дружба и побеждала глупость.
Курили прямо у казармы. Черпак Чуча со вторым неудачником дымили в беседке.
Докурив, Летчик помчался к полуразрушенной кирпичке, где доживала свой век солдатская баня. Новый призыв обязали восстанавливать постройку в ожидании министерской проверки, но работали срочники неохотно. Кто-то в приступе духанского мятежа замахнулся кирпичом на сослуживца, после чего работы прекратили. Потом кончился кирпич. Ждали стройматериалы в надежде, что денег на цемент и прочую дрянь не выделят.
Вернулся Летчик без ремня. Молчаливо закурил и зацепил краем глаза Костину бляху. Костя заметил этот как бы случайный, но пристальный взгляд.
– Ну, хочешь, отдам? Что ж ты в самом деле.
– Да не, – отмахнулся Ксива, – у тебя другая.
– Да хули другая?
Летчик не хотел объяснять, как дорога ему начищенная до слепоты звезда. Но Костя и так понимал, просто разводил ненужную бодягу случайных фраз, чтобы разбавить чем-то густой дым перекура.