Макар смеялся: «Все-то у тебя колосится и хорошеет, цветочница моя, сладкая!»
Вспомнила, как стояла в белом платье под цветущей вишней, а Макар неотрывно смотрел на меня, защищаясь ладонью от солнца, а потом подошел, обнял и прошептал: «Я испугался, что ты сольешься с вишней и покинешь меня. Никогда, слышишь, Карамелька, никогда не покидай меня!»
Но после нашего расставания ни разу не побывала в поселке, объезжала его за десяток километров. И вот мой сад заглох, так жаль.
Мы болтали о всякой ерунде и смотрели друг другу в глаза. Сердце отчаянно ныло. Как и много лет назад разговаривать с Макаром было легко и интересно. Но столько всего стояло между нами! Столько боли и разочарования! Несколько лет бесплодия, отчаяние, слезы и измена... Женщина, скачущая на моем любимом муже и занавесившая его лицо длинными черными волосами.
– Яна, ты уснула? Не спишь по ночам и устаешь так, что ноги не держат, падаешь на совещании? Страстные игрища с любовником? Хахаль тот же или нового завела? – Равнодушно спросил Макар, но я чувствовала, буквально слышала, как он кипит от гнева.
А я на губы его уставилась. Мечтала о поцелуе. Сладком и крепком, тем, которым целовал раньше. Посмотрела в потемневшие серые глаза. Взгляд завораживающий, как у кобры перед смертельным прыжком. Бросок и ужалит прямо в душу.
И он перевел взгляд на мои губы, на секунду показалось – сейчас поцелует. И от этого так тошно стало. Ничего не заросло – я до сих пор о его поцелуях мечтаю.
Встряхнулась и напомнила себе, что передо мной он, мой бывший, который мне изменил. Я, беременная, ушла от него с одним чемоданом, а он за пять лет даже не поинтересовался, как я живу, может быть, померла под забором. Или нищенствую. Полнейшее равнодушие. Была Янка-Карамелька и исчезла. Стер меня из своей жизни. Нажал клавишу «Del» и пять лет одним щелчком удалил в корзину.
Оборвала себя: «А разве я сделала не тоже самое? Я также не общалась с Макаром, стремилась поскорее позабыть его. Я сделала даже хуже! Скрыла от него ребенка!»
И пришла в ужас от своих мыслей: «Нет, нет, Ксюша только моя дочка!»
Совсем запутавшись, глубоко вдохнула и ответила:
– Не хами! Работаю я по ночам, но ты, конечно, можешь думать, что хочешь!
Макар хмыкнул:
– Днем небось с подружками треплешься и не успеваешь ничего.