Наша редкая цепь, пригнувшись, осторожно побежала к руинам. Рядом катили танки «Барсук», следя за нашими флангами и отводя огонь на себя. Глухой удар кумулятивного снаряда пришелся прямо по броне одного из них. Танк, по инерции проскользив с пробитой башней с десяток метров, уткнулся скошенным рылом в холм. Из горящего нутра никто не вылез, даже когда танк превратился в костер. Я кинулся на помощь, но спасать было некого: снаряд прошил тонкую башню, как картонку, и взорвался внутри. Экипаж и глазом моргнуть не успел, как уже был на том свете.
Загнать врага обратно в руины города оказалось не таким уж и сложным делом. Мы взяли их в плотное кольцо и планомерно добивали.
– Грин! Где тебя черти носят? Всех загнали в термитник? Мы вызываем «Дождь», как понял? Нужно их там продержать до подлета. Слышишь?
– Почти всех! – устало ответил я Робу, наблюдая за танками и солдатами, которые выпрыгивали из бронемашин и окружали горящие руины.
Бой шел второй час, легионеры, сдерживая в руинах остатки разбитого ополчения, отошли подальше, а когда прибыл «Дождь», так и вообще залегли. В городе раздался вой ужаса и боли. «Дождь» беспрерывно падал на город – это были тысячи мелких электрических зарядов в силовых капсулах. При ударе они превращались в молнии. Руины мгновенно окутались убийственными разрядами.
«Дождь» шел полчаса, пока не иссяк. Вспышки еще какое-то время озаряли тьму ночи, а потом все скрыл туман. Солдаты, довольные представлением, выходили из укрытий и радостно хлопали друг друга по спинам, оглашая темноту восторженными воплями. Наверное, это и есть та черта, за которой заканчивается страх боя и начинается радость от осознания того, что ты победил и все еще жив…
Сидя на липкой от грязи броне «Центуриона», я высматривал остатки роты, разместившиеся на других машинах. Танки, яростно рыча двигателями, преодолевали завалы на улицах, пробираясь к центру. На главной площади, усеянной обломками зданий и брошенным скарбом, коптили опрокинутые остовы ПВО защитников. Сейчас они выглядели жалко, напоминая беззащитных черепах, с погнутыми стволами, задранными в небо. Всюду глухо рвались рассыпанные по земле управляемые снаряды и боеприпасы всех видов и назначения. Спрыгнув с танка, я снял оружие с плеча и взял на прицел группу почерневших зданий. С других машин посыпались саперы и начали прочесывать закопченные завалы – все, что осталось от некоторых домов. С другой стороны площади появилась еще одна колонна, на этот раз легких вездеходов. Рядом с ними шел Роб в заляпанном гозорской кровью скафандре. Окинув взглядом площадь, он сделал своим людям знак рассыпаться по руинам. Снял шлем, отер беретом пот со лба и задумчиво пыхнул дымом сигары в мою сторону.