- Мистер Уайт! Доброе утро - поздоровался лысый.
Я кивнул, уселся за стойку.
- Мейбл передала мне насчет завтрака, сейчас вам подадут яичницу
с беконом. Кофе?
- Не отказался бы - я начал глазеть по сторонам и на меня тут же
накатило чувство нереальности происходящего. Эти матерящиеся
ковбои, похмеляются уже с раннего утра, мутные, немытые сто лет
окна с мухами, запах табака и навоза…
- Корм вашей лошадке я уже задал - лысый поставил на стойку
чашку с дымящимся кофе - Хотел уточнить насчет Торнтона. Вы
оставляете за собой его номер?
У меня есть лошадь?
- Зачем он мне? - я пожал плечами, выложил ключ Джесса - Все,
что в комнате теперь ваше.
- Что же.. Думаю, это справедливо.
Бармен подвинул ко мне пепельницу, крикнул в квадратное окно,
через которое явно осуществлялась подача блюд - Эй, нигер! Давай
яичницу жарь. Мистер Уайт не любит ждать!
Я подтвердил эту нехитрую мысль грозным выражением лица, чем
впечатлил лысого. Он засуетился, произнес:
- Ну и наделали вы вчера шума! Весь город судачит о дуэли.
Думаю, кое-кто из наших сорвиголов захочет вас после Торнтона
проверить на крепость.
Внутри все похолодело, но я удержал покерфейс на лице.
- У вас тут есть еще ганфайтеры?
- Бог с вами! Джексон Хоул спокойное место.
Ага, значит я в каком-то городке под названием Джексон Хоул.
Знать бы еще где это…
- И потом, мистер Уайт. Джесс не был ганфайтером. Обычный
бандит.
Мне подали яичницу и замечательно пахнущий ржаной хлеб.
Наконец-то хоть какой-то позитив - я с удовольствием отломил
корочку, посолил ее, окунул в желток. Повозил ее там и положил в
рот. Это было чудо как хорошо!
- Энтони! Еще пару пива!
Ковбои за столом добили свои кружки, запросили новые. А я узнал,
как зовут моего визави.
Пока Энтони наливал пиво и подавал его за дальний столик, я доел
яичницу, еще одной корочкой протер тарелку. Допил кофе. И понял,
что пора сходить на прогулку. Надо вживаться в местные реалии.
Махнув рукой бармену, вышел на улицу. Солнце висело над крышами,
как раскалённый медный грош. Пыль, поднятая копытами проезжавшего
фургона, щекотала ноздри, смешиваясь с запахом полыни. Я ступил на
деревянный тротуар, доски под ногами скрипели, будто жалуясь на
свою судьбу. Город уже проснулся - кузнец у своей мастерской лупил
молотом по наковальне, разносчик в клетчатом фартуке выкрикивал
цены на яблоки — «Два цента за штуку! Свежие с сада миссис
О’Лири!», а у сапожника на веранде сидел старик, чистивший ружьё с
таким усердием, словно от этого зависела его загробная жизнь.