- Я не обижу тебя, милая. Говори.
- Здесь холодно. - Я раскрыла рот, и изо рта вырвался пар. На земле вокруг нас вдруг заблестел иней.
Холодно, но совсем недавно ведь было жарко?.. Я помню, как пробиралась сквозь чащу, сгорая от нетерпения и странной жажды, захватившей не только тело, но и сам разум, и как скинула теплый шерстяной плащ с кожаными сапогами по пути сюда... Теперь исцарапанные ноги ныли, но вблизи мужчины боль забывалась, сменяясь сладкой истомой, поднимавшейся по конечностям вверх и наполняя меня сосущим предвкушением чего-то прекрасного.
- Рядом со мной всегда так. Ты привыкнешь. - Он приподнял мой подбородок, заставив смотреть прямо, а потом и вовсе обхватил ладонями лицо. Его руки оставили два пылающих отпечатка на моих щеках: прикосновение сверхъестественного существа сначала обожгло раскаленными докрасна углями, потом пробрало нестерпимым морозом. Я хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Серебряные глаза смотрели прямо в душу, ввинчивались острыми спиралями в мозг, вливались в сознание жидким металлом и там застывали, приобретая новую форму и подстраивая форму под себя.
Спустя несколько мгновений пытка ослабла, и я снова почувствовала свое тело. Ладони мужчины теперь ощущались иначе - покалывание сотен острых иголочек воспринимались как единое саднящее ощущение, плавно перешедшее в почти приятную щекотку. Не в силах сбросить эти оковы, я подняла руки и дернула ворот широкой нательной рубахи, разрывая ткань.
Изуродованная сорочка упала к моим ногам.
- Хорошо, - похвалил бог, и в океане расплавленного металла наметились две черные точки зрачков, но раньше, чем я успела нырнуть в их спасительную глубину, он развернул меня и прижал к себе. Кожу пронзила боль, огромный ожог, кажется, тут же пошел волдырями и вмерз в твердь его обжигающе ледяной груди.
Незнакомец опустил руки, и к лежащей у ног рубахе присоединились штаны.
Я осталась нагая, но ни пар изо рта, ни выпавший иней меня больше не тревожил - весь диапазон температур, от пронзительной прохлады полярной ночи и до пылкого марева знойного дня - был теперь во мне. Ощущение тела пропало совсем. Кем бы я ни была ранее, здесь я переродилась, стала другой. Боль сворачивалась тугими клубками тьмы внутри того, что раньше было моей оболочкой, и эту темень пронзали лучи ослепительного счастья. Я дошла.