- Именно поэтому ты еще жива, - кивнула Илайя... Лирия...
Она бесцеремонно отодвинула стул и села прямо напротив меня. И заговорила:
- Ты хотя бы на миг задумалась, каково нам было?! Мы с братьями спокойно легли спать в своих комнатах в королевском замке, а открыли глаза посреди леса, в руках незнакомых, страшных мужчин, которые волокли нас, повесив на плечи, как мешки с мукой. - Она резко дернула уголком губы. А в ее глазах мелькнула боль. Как отсвет того страха, о котором она говорила.
А я невольно представила себя на ее месте. Да, Лирия права, это ужасно. Но... перед глазами встали темные серые камни подземного перехода, плечи заныли от рюкзака за спиной, руки свело от непривычной тяжести... мне ведь никогда не приходилось носить брата на руках... в желудке засосало от многодневного голода...
- По сравнению с тем, на что меня обрек твой отец... Это не самое страшное. Ты не голодала. Не воровала и не продавала себя за миску каши... А если бы я вас не вытащила, вас бы убили...
- Уж лучше бы так! - выпалила Лирия. - Ты хотя бы представляешь что такое, внезапно получить в собственность своих братьев? Видеть, как принцы, возможные наследники целой страны, становятся рабами?! Твоими собственными рабами?! И ты теперь должна относится к ним, как к какой-нибудь табуретке?! - она кричала. Тихо, так, чтобы эта тайна не вышла за двери той комнаты, в которой мы находились. Но в то же время громко и отчаянно.
Я смотрела на нее... и не знала, что ответить. Ведь кроме того, что я хотела уберечь их от смерти во время заговора, мне и сказать-то было нечего. Я хотела их спасти... От смерти. От нищеты и голода. Я позаботилась о них лучшим способом, который смогла придумать. Но Лирия права... Я никогда не думала о том, что будут чувствовать эти дети...
- Я тогда возненавидела тебя. Я готова была на все, чтобы уничтожить ту, которая убила моего отца и маму, - голос Лирии дрогнул, - старшего брата и старшую сестру. Вайдила не стала отказывать мне в помощи и позволила учиться бою. - она усмехнулась. - У них, вообще, не принято отказывать женщинам в праве держать оружие. Тогда мне было тринадцать. Я была изнеженной принцессой, которую совсем не готовили к участи воина. После первой же тренировки все мое тело болело так сильно, что я не могла дышать... Но душа болела еще сильнее. Трудности только заставляли расти мою ненависть к мерзкой выскочке, которая захватила власть в моей стране. На вторую тренировку я приползла на четвереньках. Не могла встать. - Она говорила неспешно, медленно, погрузившись в тяжелые воспоминания. - я тренировалась, как проклятая. Меня стали называть Одержимой, удивляясь моему упорству и упрямству. Они не знали, что каждый мой выпад, каждый мой удар всегда был направлен против тебя.