Однажды, когда мы прогуливали уроки на отдаленной стройке, мы заговорили «про это».
Наши разговоры всегда были так или иначе пронизаны темой секса. Мы или говорили «про это» или употребляли слова, с «этим» связанные: «она меня заебала», «пусть засунет себе в жопу», «да я в рот ебал эту хуйню» и т. п. Наконец, окурками рисовали на шлакоблоках все эти «жопы», «залупы» и прочие, банальные, по сути, вещи.
Вам никогда не приходил в голову вопрос: кто малюет те непристойности, которые часто можно увидеть у нас на стенах? Да вот такие, как мы, и малюют!
Мне, например, это хулиганство нравилось. Я ощущал, что могу изобразить не просто символ – орган там или акт. Я рисовал целые этюды. Как первобытный художник. Они еще и поныне где-то там, в Медных Буках. Уверен, в эти постройки уже никогда не вернутся ни мастера, ни хозяева, и никто мои панно не заштукатурит, ура.
* * *
В тот день со мною были Серый-косой, Федя, Витька, Слон и еще два отморозка из класса Б. Был конец апреля, мы все в рубашках с короткими рукавами. А так как было на самом деле жарко, мы полезли в подвал. Там, на земляном полу, были груды кирпича, служившие нам креслами (у меня, например, там был целый «трон»). Кому не хватало кирпичей и было лень идти за ними наружу, те сидели на корточках. Вот как Серый.
Все началось с меня. Я похвастался, что на прошлой дискотеке мне дала одна малая.
«Надя?» – спросили меня. Все знали о наших лирических отношениях, за что меня даже прозвали «романтиком».
«Надя», – подтвердил я.
Больше никто из компании похвастаться чем-либо подобным не мог, и разговор на этом бы и закончился. Однако Серый-косой хитро прищурился и стал пересказывать нам историю, которая случилась с его двоюродным братом. Братан его, оказывается, учился во Львове в бурсе и был наших лет. Вместе с еще одним ушлепком они конкретно полапали «какую-то телку».
Слон – он сидел на кирпичах напротив меня – поинтересовался, как они ее полапали.
Серый рассказал, что полапали чисто конкретно. Типа не просто расстегнули лифон, а в натуре, бля, сдернули трули и кинули ей на грудак по палке.
«А телка что?» – спросил пацан из Б-класса, цыганистый такой.
Серый ответил, что телка сперва вырывалась, но когда его братан вытянул свою махину, у дуры все так и потекло, и она аж пищала, так хотела, чтобы ей вставили. Серый эмоционально, словно сам был свидетелем всего, рассказал, как телка «брала в рот», «давала в зад» и как они ей «спустили на рыляк». Рассказывая это, Серый аж передергивался – он вообще весь такой дерганый, нервный, неприятный, – а еще и тема такая, противно было смотреть на него.