Мы дошли до болот. Тут сделали привал. Я нашел свежесваленую
ветром березу и вырезал из нее лазером полноценные костыли взамен
простого посоха.
– Сейчас быстрее побегу! – заулыбался родич.
Хотя видно было, что он уже на пределе. Все же в камере особо не
погуляешь, тем более с одной ногой.
– Давай за мной след в след. Костыли я специально с широкой
платформой сделал, вязнуть не должны.
Мы прошли моей старой тропой, и я использовал песок как лисий
хвост, чтобы заметать следы. Через полчаса добрались до островка,
где я оставлял рюкзак.
– Я чего-то не понял, лазер это свет или огонь?
– Свет.
– А песок?
– Гойле по отцовской линии.
– Ага.
– Это еще чего, сядь.
Он выполнил требуемое, и я возложил руки ему на плечи. Родовой
дар Благих откликнулся даже раньше, чем оформился волевой посыл.
Дядька ахнул.
– Как давно это было в последний раз, – дрогнувшим голосом выдал
он.
– Взбодрился?
– Есть немного.
Я подлечил и себя, залечивая мелкие растяжки и надрывы
энергоканалов. И достал сверхкаллорийный походный паёк.
– Сейчас чуть перекусим и рванём во все лопатки. К утру надо
убраться.
– На стимуляторах пойдем? – уточнил дядька.
– Ага. Стандартные клановые, боевые.
Он покивал.
Перекусили быстро. Горячий чай из термоса Клим смаковал. Цедил
по глоточку и закатывал глаза от удовольствия.
– Как же я по этому скучал. Какое наслаждение! – с чувством
протянул он. – Двадцать лет на воде.
– Так, робу свою скидывай, – сказал я, вытаскивая из рюкзака
комплект одежды. – Это не надо, – откинул в сторону правый походный
кроссовок.
Клим встал и разорвал на себе рясу. Всё его тело от пяток и до
шеи было покрыто шрамами всевозможных видов. На удивление он не
походил на скелет. Явно делал упражнения в камере, хотя конечно,
правая верхняя часть и левая нижняя были куда более слабо развиты.
Нога и вовсе в два раза по объему отличалась.
Он переоделся и сразу стал другим человеком. Всё та же сетка
морщин у глаз, но внутри них уже поселилось какое-то ожидание чуда,
затаенная радость.
Мы двинулись дальше.
– Ты расскажи, как там чего было, как угодил за решетку? –
сказал я. Лучше он сейчас мне это поведает, когда голову кружит от
свободы, да еще и сфокусирован на передвижении, а то потом такое
вспоминать может быть больно.
Двигались с частыми остановками. Порой приходилось пускать в ход
гойле, он помогал обхитрить стандартный запас прочности организма.
Я выводил продукты использования стимуляторов, как бы обнуляя их
эффект и приводя тело к состоянию до их применения, тем самым мы
изрядно превысили лимит.