, и прыжки кровать-пол также были объявлены вне закона. Когда Бобби подрос, то начал делать ритмическую гимнастику, но и это ему запретили. Годы спустя Бобби так рассказывал об этом: «Если меня спросить, кому я обязан своим интересом к шахматам, могу ответить – домохозяину».
Бобби с трудом переносил необходимость подчиняться – всякий раз, когда мать была на учебе или работе – заботам Джоан, которая была старше его на пять лет. Регина постоянно была в действии, работая стенографисткой в дни, свободные от учебы. Когда не было работы, она получила пособие для безработных – 22 доллара в неделю. Она также активно участвовала в политической жизни, но всегда заботилась о том, чтобы у малыша Бобби была еда и чтобы кто-нибудь – Джоан, соседи, друзья – присматривал за ним в ее отсутствие.
Регина понимала, что ее сын интеллектуально одарен, но поначалу не считала его «вундеркиндом». Да, он соображал иногда даже быстрее, чем она; мгновенно распознавал шаблоны и видел аналогии, что помогало ему сразу делать верные умозаключения. Если он видел, что банк закрыт из-за выходного дня на одной улице, то и банк на другой улице тоже, по его мысли, будет закрыт.
Проблема с Бобби носила социальный характер: с раннего возраста он подчинялся собственным ритмам, находившимся в противофазе с развитием других детей. И еще – его отличало удивительное упрямство. Он мог перейти на крик, если не получал желаемое – касалось это еды, которая ему нравилась или нет, времени укладываться спать (он любил ложиться поздно), идти ему гулять или оставаться дома. Поначалу Регина с ним справлялась, но когда Бобби исполнилось 6 лет, он стал диктовать свои условия во всем, что его касалось. Бобби хотел делать только то, что нравилось ему, – и самому решать, когда, где и как.
«В семь лет, – рассказывала Джоан в интервью, – Бобби мог рассуждать о таких понятиях, как бесконечность, решать разные математические головоломки, но попроси его умножить два на два, и вы могли получить неправильный ответ». Хотя это и было, понятно, некоторым преувеличением, ясно, что Бобби ненавидел запоминать вещи, которые его не интересовали, и таблица умножения попадала в эту категорию. Рассказ о том, что он понимал теорию чисел и концепцию простых чисел, их бесконечное количество, и не был способен при этом выполнить простейшее умножение, сродни мифу о том, что Эйнштейн не был способен посчитать налоги, которые ему нужно было заплатить.