Забираюсь в набитый транспорт. Стоило такси заказать. Но бывший вышиб почву из-под ног. Я действую, словно на автомате. Вспоминаю его потухшие глаза. Значит, не ошиблась утром. Он и правда страдает.
Но почему я не рада этому? От боли на лице Фонового мне тоже становится плохо. Возвращаюсь домой, по дороге покупаю продукты по списку Марии Ивановны. Она просила меня все же подумать о переезде к Артуру. Но мне страшно! И боюсь я не его...
Несу домой пакеты с продуктами и размышляю. Даже не задумываюсь, что дорогущий красный «Лексус» делает около моего подъезда. Захожу на свой этаж и замираю. Прямо перед дверью моей квартиры стоит женщина.
На вид ей лет тридцать, может чуть больше. Яркое красное пальто сочетается с такими же ботильонами. На длинных ногтях аккуратный модный маникюр. Волосы почти белые, платиновые. Густые. Уложены крупными волнами. Взгляд самой настоящей гиены.
Я замираю, таращусь на это чудо в подъезде обычной московской пятиэтажки.
— Кира? — она улыбается.
Так ярко, что слепит. От неё пахнет очень дорогим, но навязчивым парфюмом.
— А вы кто? — хочется закрыться от неё, спрятаться, убежать.
Безумно колючая, острая энергетика.
— Меня зовут Ольга. Думаю, ты знаешь, кто я. Ты носишь ребенка от моего мужа.
— Интересная постановка вопроса, — хамлю на автомате, — бывшего мужа, вы хотели сказать?
Мимо проходит компания местных теток-сплетниц. Блин! Снова слухи пойдут.
— Проходите, — быстро открываю дверь и вхожу в квартиру.
Бывшая жена Фонового вальяжно вплывает, с презрением глядя по сторонам. Прямо в обуви проходит по ковру на кухню.
— Предложишь мне чаю? — усаживается на стул, откидывается на спинке, — у тебя приличное что-нибудь есть? А не дерьмо дешевое в пакетиках.
На ней дорогой кремовый костюм. Но эта женщина слишком гротескно смотрится в моей маленькой уютной кухоньке. Хочется прогнать её. Надо мной нависает тревога.
— Кстати, технически он всё ещё мой муж, — продолжает лыбиться.
— Между нами с Артуром всё кончено, — отворачиваюсь и ставлю чайник, — так что вы опоздали, Ольга.
— Всё не так просто, девчуля.
От её «девчуля», меня аж передергивает. Какое-то колхозное обращение. Мерзкая тётка.
— Говорите, что вам нужно, и уходите. У меня дела, — с трудом сдерживаю отвращение.
— Дела? — она хохочет, — у тебя? У тебя, девчуля, сейчас одно дело — ребенок, которого в тебя посадил Фоновой.