— Моя. Она. Моя, — повторил с металлом в голосе.
— Если бы ты внимательно читал свидетельство о рождении, то увидел, что в графе отец стоит прочерк.
— Это пока, — мужчина не отводил взгляда. Читал меня. Ловил эмоции. И я проигрывала ему в этой войне. В носу неприятно защипало, а к глазам подступали слезы.
— Ты не посмеешь… — произнесла я шепотом.
— Посмею.
Что мне хотелось сейчас сделать? Ударить предателя по самодовольному лицу. Со всей силы. До боли в ладони и пальцах. А если бы и это его не остановило, то вцепиться ноготками, словно кошка, и защищать свою малышку!
— Зачем? — тихо спросила я. — Зачем тебе моя дочь? Чтобы разбить и ее сердце? — я крепко вцепилась в спинку кресла, совершенно не чувствуя ног. — Поиграть с ней как со мной? Да? Игра в хорошего парня тебе не понравилась, а теперь решил проверить, понравится ли тебе быть отцом. И если понравится — завести ребенка с более подходящей для твоего круга женщиной? Кстати, как там Арина?
— Не имею представления.
— Да мне все равно, — выдохнула я с болью в голосе. С болью, что я пыталась всячески скрыть. — Ты никогда не станешь для моей дочери больше, чем какой-то посторонний дядя. Для нее ты никто. Я быстрее убью тебя, но не позволю к ней приблизиться. И я не испугаюсь. Поверь. Я думала и об этом.
Мои угрозы Сизов проигнорировал.
— Я спокойно могу доказать свое отцовство.
— Можешь. Но я сделаю все, чтобы этот процесс растянулся. И предам его огласке. Буду трубить на каждом углу, подрывая твою деловую репутацию перед клиентами. Подрывая репутацию всей твоей семьи и вашего агентства.
— Ты хочешь, чтобы твоя дочь была участником судебных тяжб?
— Нет. Это ты этого хочешь. Я лишь защищаю ее.
— Не имею ни малейшего желания. Я знаю, что это такое. И знаю, как страдают дети при этом.
— Тогда что тебе нужно? — воскликнула я. — Что?
— Я пока не могу ответить на этот вопрос.
— Серьезно? — я не смогла сдержать смех. — Не знаешь, но хочешь сломать нашу жизнь. Не знаешь… Зато я знаю за тебя. Ты увидел что-то, что не можешь получить. Тогда, — я нервно мотнула рукой, — это была я. Сестренка лучшего друга. И знаешь, я не обвиняю тебя. Ты воспользовался тем, что само шло к тебе в руки.
— Все было не так.
— Именно так. Я предложила себя — ты не отказался. Я почему-то решила, что именно со мной ты будешь честен. Выдумала, что ты со мной другой. Жалела тебя, а не стоило. Но я выросла, Вячеслав Львович.