Тоже ему, умник нашелся.
— Ты бредишь, Ахалая. Я делаю это по просьбе ее же родителей. Все остальное — игра твоего воображения. Переработал? — поинтересовался участливо-заботливо.
Ответа дожидаться не стал, развернулся и пошел на выход. Да и Кошка вернулась обратно в зал, поняв, что за ней следом никто из мужчин так и не вышел.
Они столкнулись в проеме.
Этери резко отшатнулась, но рефлексы Ильяса среагировали даже раньше мозга, вовремя придержав за плечи, не позволяя оступиться и упасть.
— Осторожнее, — произнес негромко.
Надо бы отпустить, но он только крепче сжал пальцы.
— Я… Да… Прости, — извинилась девушка, замерев на месте, глядя на него снизу-вверх.
И…
Ох, уж эти ее глаза!
Ильяс опять, будто оглушенный ударом о морозную корку, медленно опускался на глубину ледяного озера.
Все мышцы резко свело, приморозило к месту. И к ней. Такой красивой, близкой, манящей. Такой…
Не его.
Вдох-выдох и пальцы он все-таки разжал. Отступил.
— Идем, — велел.
Сам же подтолкнул ее обратно к выходу.
— Ааа… Тенгиз, — обернулась Этери, заглядывая ему за спину.
— Он не с нами, — холодно отозвался Асатиани. — Велел передать тебе извинения. У него рабочий звонок.
— Понятно, — грустно вздохнула идущая чуть впереди.
Во всем ее виде так и читалось прискорбное «опять».
В общем-то, поэтому он и выбрал это оправдание. Привычное. Но тут Тенгиз сам виноват. Нечего быть таким трудоголиком при живой невесте. Тем более, живой — значит не просто дышащей. А именно живой. Открытой, настоящей, без капли жеманства, легкой, веселой, порхающей, как бабочка, от которой невозможно глаз отвести.
Ахалая же… смотрел и не видел. Просто играл роль.
Идиот!
Хотя кто из них больший идиот можно поспорить. Вот только Ильяс ни о чем с ним спорить не собирался.
Пошел он!
Тем более, ему и без него было о чем подумать.
— Хочешь, можем посмотреть какой-нибудь ужастик, — предложил, чтобы хоть как-то избавить идущую рядом от печальных мыслей.
— Нет. Хватит с меня на сегодня ужастиков, — явно сказала не подумав.
Тут же ойкнула и обеими ладошками рот зажала, покосившись на него. Такая смешная и трогательная в своих неприкрытых эмоциях — невозможно не улыбнуться.
— Пожалуй, что так, — согласился он с ней, подмигнув.
Этери тут же расслабилась, тоже мило заулыбавшись. Правда почти сразу нахмурилась.