– Как только созреешь отправить его за решётку. – Вот что могло успокоить сжираемую ревностью душу.
Нина смолчала, опустив взгляд.
– Когда-нибудь ваша встреча плохо закончится. – Продолжал он давить.
Она, вскинув голову, виновато проговорила:
– Стас отец моих детей. Что я им скажу?
– Их отец – я!– Прорычал Павел, махнув рукой в сторону телохранителя, не желая в очередной раз заводить спор.– Илья отвезёт тебя в особняк.– Он подмигнул.– Готовь подарок, подъеду часа через два-три.
– Хорошо…
Павел добрался до дома далеко за полночь. Он бегом поднялся в гостевую комнату. Принял душ и, накинув махровый халат на голое тело, отправился в спальню шатенки.
Та не спала, ожидая, как ей велели.
Смазка в знакомой банке на тумбочке. Он довольно рыкнул. В непривычно послушной Нине тоже была своя прелесть.
Она скинула короткий халатик и повернулась спиной.
Павел втянул воздух. На половинках упругой круглой попы помадой нарисованы сердечки.
Утробный рык.
– Хочу…– Махровый халат полетел на пол.
Павел рухнул на колени, языком размазывая помаду по гладкой коже. Шатенка стонала от удовольствия. Вздыбившаяся плоть мечтала войти в жаркую гладь. Он поднялся. Рука потянулась к смазке.
Она остановила, обводя кончиком языка пухлые губы.
– Не торопись, вся ночь впереди.– И толкнула в грудь.
Он рухнул на разобранную постель, предвкушая сладкую прелюдию.
Нина устроилась между раскинутых ног. Тёмные волосы веером рассыпались по мужским мускулистым бёдрам. Дрожащая головка упёрлась в мягкий рот.
Она прошлась языком по бархатной длине и наклонилась вперёд, обещая:
– Сейчас удивлю…
Он не успел заметить, когда в руке любимой женщины появился нож. Как в замедленной съёмке наблюдая за тем, что произошло мгновенно. Длинное лезвие сверкнуло в свете прикроватных ламп и глубоко вошло в сердце.
Павел дёрнулся, обожжённый невыносимой болью предательства, с изумлением уставившись в серые глаза, успев прошептать.
– Кошка! За что?– И…
Чьи-то руки настойчиво трясли за плечо мертвеца.
Светличный открыл глаза, оказавшись там, где заснул – в семейной спальне. Липкий пот покрывал лицо. Сердце билось, как бешеное. В висках шумело.
До пятидесятипятилетия оставалось четыре года. В доме из родственников кроме него и жены находилась больная мать.
– Паша, Пашенька, что с тобой? Приснился кошмар? – Опостылевший голос молодой жены ударил по нервам.