-По китайскому сценарию закрывать? Чтобы мы все там лежать и
остались?
-Ну, наверное, какие-то выводы были сделаны. И вообще: второй
раз должно быть уже проще!
-Как будто на территории России нет врат чтобы их сначала
закрыть, а потом уже бросаться помогать дальним соседям.
-Ничего ты не понимаешь. На соседях как раз и потренируемся.
Наловчимся и потом свои собственные на раз – два закроем.
Кузнецов и сам немного поспорил, помечтал о смуглокожих
бразильянках, вспомнил об оставшейся ждать его в Бажовске, он же
подземный город номер семь, Доре Олдридж, вздохнул и решил
поспать.
Проблема была у том, что спать решительно не хотелось. Тогда он
стал думать о Доре, вспоминая лицо и фигуру английской учительницы,
чудом спасшейся из уничтоженного Лондона и нашедшей прибежище в
России, вместе с парой сотен в один день сделавшихся сиротами,
детей. Вспомнил о младшей сестрёнке. Снова подумал о Доре. У них
всё серьёзно или так, баловство? В баловстве нет ничего плохого. Но
кажется всё-таки серьёзно или постепенно становится таковым потому,
что стоило ему мысленно представить их с Дорой расставание как в
груди неприятно заныло. Значит всё-таки серьёзно. По крайней мере с
его стороны так точно.
Не заметив на каком этапе, провалился в сон, проснулся Максим
уже перед посадкой.
Дальше суета высадки. Приземлились в гражданском аэропорту, что
только добавляло суеты и лишнего хаоса.
Авиалайнеры из России и Китая прилетали один за другим,
привозили солдат, заправлялись, загружались местными специалистами
и улетали обратно. Два направленных в противоположенные стороны
потока двигались навстречу друг другу, но не смешивались.
Привилегированные специалисты с семьями согласные отправиться в
Россию и которых она согласилась принять. И её солдаты, прибывшие в
Бразилию, чтобы, как раньше говорили, «исполнить интернациональный
долг». Сейчас так не говорят. Да и интернационала давно уже нет. А
всё же – самое главное не меняется.
Вокруг аэропорта выставлено оцепление из бразильских солдат и
полицейских. Оно необходимо чтобы оттеснить и не пускать толпу
беженцев и гражданских. Никто из них не является опытным
техническим специалистом, которого хотела бы принять у себя Россия
и поэтому не имеет шанса сбежать в спокойную, сытую, даже богатую,
как они думают, жизнь в России. Их много: миллиона два. А может
быть даже все четыре. Палаточный городок и слепленные из чего
попало хибары растянулись на десятки километров вокруг аэропорта.
Полиция следит только за тем, чтобы беженцы не перегораживали
дороги. Они ведут себя, в целом, смирно. Некоторые столкновения
происходили, но ничего по-настоящему серьёзного. Просто очень много
глаз смотрят как какие-то другие семьи привозят на автобусах,
пускают в здание аэропорта и потом их увозят стальные птицы с
короткими, заставшими в одном положении, крыльями. А глаза остаются
здесь. Для них нет другого выхода.