Секунды превратились в бесконечность. Я сосредоточенно смотрел на сферу в ее руках, наблюдая, как поток маны постепенно образуется в нечто осязаемое, в размытую картинку.
Внезапно шар разлетелся вдребезги, и я вскочил с места, рефлекторно бросившись к ней, но тут же одумался и опустился обратно на стул.
Надеюсь, никто не заметил.
Эта рыжая бестия стояла неподвижно, даже не вскрикнув от боли, и ошарашено смотрела на свои израненные пальцы, с которых алыми каплями стекала кровь.
Внутри что-то болезненно сжалось, и мне не понравилось это чувство.
Я мгновенно откинул эти мысли в сторону, решив, что это естественное беспокойство о своей игрушке.
Думать иначе не хотел, к тому же, это была чистая правда.
Я незаметно расслабился, и выразительный взгляд зеленых глаз сразу же устремился на меня, словно обвиняя в случившемся.
И мне вдруг стало интересно…
Это случайность? Или она специально разбила сферу?
Фрэйз никогда не допускала ошибок, обогнав меня в успеваемости по всем дисциплинам, как неожиданно важнее стало другое.
Габриэль Мейз - наш ректор и по совместительству знакомый моего отца, вызвался сам залечить раны этой заучки. Он израсходовал неимоверное количество маны и как-то уж подозрительно долго задержался на ней своим касанием.
Приглушенный шепот учащихся разлетелся по всей аудитории, и меня это неимоверно напрягло.
С чего это вдруг наш суровый ректор проявляет столько внимания к учащейся?
Переживания несвойственны этому циничному магу так же, как сострадание и жалость.
Или же здесь что-то другое?
Мне вдруг стало очень важно это узнать, как и то, о чем они говорили по пути сюда, и где встретились.
Я собирался выяснить это непосредственно у нее самой, поймав после лекции.
Главное вновь не сорваться и не перейти ту опасную черту между ненавистью и страстью, что бушевали внутри.
4.2
Она смотрела на Габриэля Мейза, словно на какое-то божество, не отводя от него своих изумрудных глаз.
Дура…
Мейз никогда ничего не делает просто так, у него на все есть причины. А учитывая его темное прошлое, о котором знают немногие, от него следует держаться подальше.
Я сидел в напряжении, глядя строго перед собой, и ощущал, как внутри бушуют волны злости.
Он и эта самоуверенная мерзавка…
Что они себе позволяют?!
Профессор Карлайл велел ей вернуться в комнату, чтобы оправиться от случившегося инцидента со сферой, и наш ректор (о, удивление!) решил ее проводить.