Элеонора была клевой теткой. Несмотря на несколько не форматные отношения между ними вне зала, здесь она вела себя безупречно. В отличие от той же Марины. Просто их мотивы разные. Одну интересовали исключительно деньги, другую - приятная компания. Элеонора чмокнула его в щеку.
- Ждёшь кого-то?
- Нет, столкнулся случайно с девчонкой, которая выскочила от тебя. Бежала, словно за ней вурдалаки гнались. - Пояснил он. Узнать бы хотя бы имя этой Булки.
- Ах, такая, с косой? Понравилась? - Улыбнулась Элеонора своей фирменной улыбкой. - Это новенькая, на пробное пришла.
- Как её зовут? - Игнорируя издевку, спросил он уже прямо.
Где-то позади хлопнула дверь, но Рустем был весь внимание.
- Совсем Рус заскучал, раз на серых мышек потянуло. Спроси на ресепшн. - Отрезала она.
За его спиной послышались шаги.
- Кхм, спасибо большое, Элеонора! Я обязательно приду ещё. - Услышал он дрогнувший голос Булки. - Всего доброго!
Мимо них прошествовала девчонка, гордо задрав голову. Коса болталась и хлопала её по похудевшей попке, обтянутой джинсами. Слышала про серую мышь, совершенно точно слышала. Не бежать же за ней, да и не в его положении. А Элеонора всё-таки, та ещё сучка. Стоит, улыбается своими ровными и белыми зубками.
- Пойду переодеваться. Рад был увидеться, Эля. - Еле выдавил из себя. Как-то обидно стало за девчонку.
Все бабы такие, что ли?
- Пока, Рустем, заглядывай к нам! - Элеонора обворожительно улыбалась.
Она так и стояла в коридоре, наблюдая, пойдёт ли он к рецепции, спрашивать имя девчонки. Но он пошёл в раздевалку. Спросить можно и после.
***
Лелька была в бешенстве. Мало того, встретила этого Аполлона, когда готова была повидать "Ихтиандра", так ещё и Элеонора говорила о ней какие-то гадости. Лелька пыталась убедить себя, что ей послышалось, но блин, про кого ещё можно сказать "серая мышь"? Конечно же, о ней. Только вот, зачем они вообще о ней, Лельке, разговаривали?
Она и сама не поняла, как успела переодеться так быстро. Она только хотела успеть раньше него, чтобы не столкнуться вновь. Но вышло, что вышло. И как же он был мил с Элеонорой, говорил с бархатными нотками в голосе. Но это и очевидно: не с одной Лелькой он так говорил, а со всем женским полом. А Лелька уж приняла на свой счёт, дура! Настроение испортилось окончательно. Домой она вернулась уставшая и злая, да к тому же поздно.