— А с ними что делать? — растерянно
спросила Мария. От её самоуверенности и некоторой заносчивости не
осталось и следа.
— Пока оставим здесь, — ответил я. —
Мы проверим ещё хотя бы один дом, а потом я буду звонить в Питер
главному лекарю и главному полицмейстеру.
— Тогда пошли, — сказала она и
твёрдым шагом направилась прочь.
Я поспешил за ней. Для шестилетнего
ребёнка девочка (уже язык не поворачивается её так называть, но так
как формфактор имеет место, то продолжу) шла очень быстро и мне
пришлось поднапрячься, чтобы не отставать и не переходить на
бег.
Мы прошли в конец улицы, где стоял
самый красивый дом с резными наличниками и ставнями, которые
освещал уличный фонарь и позволял оценить эту красоту. Теперь, если
я правильно понимаю, владельцы этой красоты сыграли роль расходного
материала в чьём-то бесчеловечном эксперименте.
Дверь в дом также была не заперта,
Мария вошла первой, проигнорировав мои возражения, оттаскивать её
назад за воротник, как непослушного ребёнка от клетки с тигром я не
стал, хотя рука уже было дёрнулась. Боюсь она могла бы не
задумываясь шарахнуть меня какой-нибудь магией, а потом жалеть об
этом. Девочка вошла в дом, поводила носом туда-сюда.
— Здесь никого нет, идём в сарай, —
сказала она, ловко юркнула мимо неповоротливого дядьки в
противочумнике, то есть меня, и вышла на улицу. Я с топотом мамонта
последовал за ней.
В сарае обнаружилась картина один в
один, как и в предыдущем. Только здесь были тела не только
взрослых. Мария сразу развернулась, вышла на улицу и выдала на снег
содержимое желудка. Всё-таки нервы не выдержали. Потом засунула в
рот комок снега, погоняла во рту и выплюнула.
— Звони своему начальству, твоя
версия подтвердилась, — сказала она, глубоко вдыхая морозный чистый
воздух, стараясь окончательно победить рвотные позывы.
Я достал из сумки антисептик,
обработал руки, побрызгал себе на верхнюю часть костюма и полез за
телефоном. На экране высветилось пятнадцать минут одиннадцатого, но
в такой ситуации про «неудобно» можно забыть. Обухов снял трубку
почти сразу.
— Что там у тебя, Саш? —
настороженно спросил он.
— Эта вспышка чумы — плод чьего-то
эксперимента, мы нашли тела после профессионального
патологоанатомического вскрытия, взяты образцы для исследования, —
отрапортовал я быстрым речитативом. — Ваши люди взяли посевы и
образцы мокроты для изучения патогена?