– Уборка помещений?
Звучало это, мягко говоря, нелепо.
Бык, заявляющий об «уборке», это было даже не странно. Это было
нереально. Вот и Всеволод замер на мгновение, а затем закричал:
– Ты, мерзавец! Думаешь, я в это
поверю?!
Его слова будто обладали силой. В
каждом закоулке зала вспыхнули синие огни. Это были огромные
огненные шары. Он вытянул руку вперёд, думал, что убьёт меня сразу
же, но тот выдернул меня из души быка.
То есть сейчас было две души. Я и
бык. И мы висели в воздухе. А я не понял, как это случилось. С
такой лёгкостью, что я просто был шокирован.
Не знал, что душа может болеть. Это
была иная боль, более мучительная. Всеволод, видать, решил запытать
меня, как будто тысячи червей вгрызались в душу.
От чего я корчился и извивался. Даже
слово не мог сказать. Если бы знал, то сразу же выдал все секреты.
Всеволод остановился и вновь спросил:
– Ещё раз спрашиваю, мерзавец. Кто ты
такой?
И тогда понял: выбора нет. Пришлось
сказать правду.
– Я... «избранный»... в испытаниях
Энрю.
С полной уверенностью можно сказать,
что Всеволод Коловрат является человеком, потерявшим всё. Свою
любимую школу, которую годами создавал. Учеников, которых
воспитывал с самоотдачей и верой. И даже возможность спокойно
умереть.
По сути, уйти на перерождение,
оставив позади эту жизнь как страшный сон, было правом каждого
смертного, но не нежити. Всеволод был связан проклятием и навеки
заперт в этом мире.
Лишь благодаря силе воли он не сошёл
с ума. Хотя немногие могли сохранить свой разум чистым, не говоря
уже о ценностях, которым придерживались при жизни.
Почему же я признался ему, что
«избранный»?
Мне показалось, что это будет
довольно эффективным ходом. Он уже знает об испытаниях, создавал
маяк, и их мир становился частью общей сети. Поймёт, что нужно не
убивать, а наоборот – помочь.
На его мёртвом лице отразился шок,
будто он не верил своим мёртвым ушам. Его глаза были выпучены
слишком сильно, и на миг казалось, что они вот-вот вылетят из
орбит. Благо он вовремя их втянул.
– Так вот оно как… – медленно
произнёс Всеволод, осознав главное. – Значит, раньше мы проходили
испытания. А теперь наш мир сам стал полигоном для испытаний?
Это... как-то печально.
В его голосе было слишком много
сожаления. Как будто происходящее, не просто жестоко, а
по-настоящему недостойно этого мира.