– Я буду сражаться там, куда поведёт меня мой отец. Слишком долго мы, асы, оставались в неизвестности. Пришла пора нам обрести наш собственный дом, дом, достойный аса, а не лесного отшельника или странствующей наёмницы. Воля О́дина священна, и она укажет мне путь!
Старый Хрофт невозмутимо выслушал горячую тираду Райны, не моргнув глазом.
– Понимаю, – шепнула Айвли, несколько раз часто сморгнув. – Вы пришли из прошлого, пришли, чтобы потребовать по справедливости положенной вам доли…
– Мы не требуем никакой доли, – быстро сказал О́дин, выставляя ладони, словно купец, отпирающийся от невыгодной сделки. – Нет‑нет, мы ничего не требуем. Моя дочь… выражается несколько цветисто, но ты должна извинить её, Оружейница, ибо так положено говорить истинной валькирии…
Райна только кивнула – с мрачной торжественностью.
– Валькирия без оружия – не валькирия. Сотни и тысячи клинков прошли через мои руки, иные из них – работы знаменитых гномьих мастеров; они были хороши – для наёмницы, не для валькирии. Но дни моего изгнания кончились. Великий О́дин вернулся, и пусть мир приготовится!
Улыбка Старого Хрофта, казалось, говорила «молодец, дочка!».
– Прости Рандгрид её понятную горячность, Оружейница.
– Хотела бы я иметь такую, – вдруг сказала альвийка, жемчужные зубы на миг прикусили нижнюю губу. – Хотела бы я иметь такую дочь… или сестру. Или мать.
– Жизнь – это искусство возможного, – Старый Хрофт философски пожал плечами. – Я привык думать о достижимом.
– Ты, бог? Кому открыты океаны великой силы, о какой я, хоть и наделённая долгим веком, но смертная, могу только мечтать? Зачем ты вообще пришёл ко мне, О́дин, разве тебе не по силам вдохнуть новую жизнь в это железо?!
Ледяная маска исчезла, серые глаза впились в изрезанное морщинами, полускрытое седой бородой и длинными усами лицо Старого Хрофта.
– Не по силам, Оружейница. – Отец Дружин покачал головой. – Не знаю, отчего ты мне не веришь. Ведь и копьё Гунгнир для меня сработали другие.
– Вот потому‑то его и смогли сломать. – Альвийка пыталась справиться с собой, точно стыдясь недавней вспышки. – И вот потому‑то я всё для себя делаю сама. Ты ошибаешься, великий О́дин, мало кто понял это – не подведёт лишь оружие, что ты выковал себе сам.
– Совершенно верно, – кивнул Отец Дружин, любезно улыбаясь Айвли. – Скажи мне только, Оружейница, а молот, к примеру, тоже я должен делать себе сам? Помню, было дело, в стародавние времена, начинал я с камня, привязанного к палке, пока не смастерил нечто получше.