– А почему к Обетованному ведут совершенно одинаковые дороги? Разве Учитель не мог сделать их разными?
– Вот сразу видно, Мьёлль, что ты новенькая. Учитель не хочет никого зря убивать. Даже быкоглавцев – и особенно быкоглавцев. Любой сведущий в магии предводитель, увидев совершенно одинаковые картинки, одинаковые сосенки, каких отродясь не бывало на подступах к Обетованному, самое меньшее бы остановился. Самое большее – чтобы повернул обратно.
– Эти не повернут, – бросила девушка.
– Не повернут, – вздохнул рыцарь. – Ну кто же так наступает, скажи ты мне? Где передовой дозор, где прознатчики? Где их чары? Почему не пустили вперёд хоть бы и слабенького призрака – разведать?
– Потому что мы бы с ним мгновенно расправились бы. Какой смысл?
– Ну, что‑нибудь он всё‑таки успел бы им рассказать, – пожал плечами рыцарь. – Всё, молчим! Они уже близко. Давай, по моей команде. Раз, два, три!..
* * *
– Фредегар, давай сосиску. Нет моей мочи больше.
– Экий ты, однако, Робин! Сейчас уже готовы будут.
– Готовы‑то будут, а что гости наши уже близко, ты что ж, не чуешь?
Половинчик, деловито колдовавший над небольшой сковородкой, только фыркнул.
– Я‑то всё чую. Я‑то не позволю паре прекраснейших сосисок пропасть только потому, что какие‑то бычары решили с разбегу побиться рогатыми лбами в ворота Учителя. Сейчас будет самое то, и можно снимать. Их же нельзя ни передержать, ни недодержать, не тот аромат!
Второй половинчик, помоложе, яростно почесал затылок.
– Я, Фредегар, на любой уже согласен.
– А я нет, – невозмутимо ответил возившийся с сосисками. – Потому что как раз успеем. А торопливость хороша только при ловле блох.
– Нет у меня никаких блох!
– Да с чего ты решил, что я про тебя? Ученики великого Хедина, слава ему, от подобных бедствий избавлены. О! – Готовивший резко вскинул курчавую голову. – Да, совсем близко. Но мы всё равно успеем. Учитель был бы недоволен, кабы мы б испортили хорошую еду. Так… держи!
Деревянная вилка воткнулась в румяный бок сосиски с идеальной точностью. Фредегар протянул вилку напарнику, сам взял другую. Свободной рукой спокойно снял сковородку с костерка, затоптал огонь.
– Ешь, ешь, приятель. Я слышу каждый их шаг.
– Я тоффе! – с набитым ртом возмутился Робин.
– А значит, ешь спокойно. Как раз прикончим сосиски, когда они подойдут. Не торопись, Робин, не оскорбляй спешкою творение достойнейшего колбасника Барнабада. Его сосиски есть торопливо суть святотатство.