Он наступает, пока я не упираюсь задом в подоконник.
— Пожалуйста, отпусти, — упираюсь руками в грудь, — я не хочу.
— Мари, зачем ты так? — он дышит тяжело, рвано. — Я от тебя с ума схожу, разве ты не видишь?
— Я думала, мы друзья, — бормочу покаянно. Мне дико стыдно и жаль Саймона. — Я тебя люблю, правда, но как друга.
— Да нахер такая дружба, — он резко подсаживает меня на подоконник, вклиниваясь между коленями.
Никогда еще я не чувствовала себя так дерьмово. Мой друг меня хочет, а меня воротит от одной мысли о возможности секса с ним. Саймон начинает целовать щеки, скулы, виски и повторять как в бреду:
— Малыш, малыш... я хочу тебя. Давай встречаться, если бы ты знала, сколько я раз тебя в своих мечтах...
Меня передергивает, я еще сильнее упираюсь в плечи парня, но Саймон гораздо сильнее.
Он обхватывает меня за плечи, прижав руки к телу, запрокидывает голову и впивается в шею поцелуем. Этот поцелуй тоже мокрый и липкий, меня от него воротит, и когда распахивается дверь, я облегченно выдыхаю.
Но ненадолго, потому что в дверях стоит Топольский.
— Я предупреждал, что у меня в доме по углам не трахаются, — говорит он холодным тоном, и я не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.