Я улыбнулась, а сама лицо его изучала. Мне всегда казалось, что если мой муж мне соврет, замечу. А сейчас смогу ли понять? А хочу ли?..
— Я сегодня пила кофе с Мариной.
— С Мариной? — удивился очень натурально. — Абрамовой, что ли?
— Да. Вы с ней общаетесь?
— Вы тоже общаетесь, разве нет? — Кир отстегнул браслет часов и бросил их на стол.
— Не паясничай. Вы переписываетесь.
— Ну ты загнула! — усмехнулся он. — Переписываетесь! Марина написала мне «спасибо» той ночью, когда ты уехала и бросила меня.
— Я к твоему ребенку поехала, вообще-то!
— Это сейчас не важно, — властно махнул рукой, затыкая меня. — Я помог ей с пьяным мужем. Она поблагодарила. Потом что-то еще писала по мелочи. Сегодня фотки с сабантуя у Озерских предложила прислать.
— И все?
Звучало все складно и гладко, а Кир был мега наглым и уверенным в своей правоте. И это бесило. Как же это бесило! Когда он вел себя как циничный наглец, мне безумно хотелось стереть с его лица снисходительную улыбку.
— Ты ревнуешь, что ли?
— Нет. Я просто не верю тебе. Я знаю тебя, Субботин, ты не будешь просто так общаться с левой бабой.
— Почему с левой? Она достаточно правая. Мария, я не бобыль, и мне приятно женское внимание. Тем более, когда бонусом идет ревность моей красавицы жены. Моей любимой сучки.
Ах, сучки! Мои губы растянулись в издевательской улыбке. Кирилл бесился. Но не ясно из-за моего недоверия или потому что есть, что скрывать?
— А может, твоей сучке-жене написать ее мужу Антону? — Кирилл, стоявший ко мне вполоборота, напрягся. Мощная шея венами пошла. Но я не остановилась. — Семьями дружить начнем…
— Что ты сказала? — вкрадчиво поинтересовался, медленно ко мне подбираясь.
— Ты слышал.
— А ты повтори, — остановился совсем близко и сжал подбородок двумя пальцами. — Кому ты там напишешь? Маша, не шути со мной. Если я узнаю, что возле тебя мужики трутся…
— То что? — дернула головой. — Что, Кир? Если я буду просто общаться, — кавычки в воздухе нарисовала, — с мужчиной. Не знаю, со старыми друзьями с медицинского переписываться, фоточки слать, мемчики, то что? Шлюхой меня заклеймишь? Падшей женщиной? А тебе можно, да? Мужику все можно!
Я видела, как по его лицу мелькнула тень. Понял, что перегнул. Что ведет себя как шовинист. Или просто козел.
— Окей, Машка, я не буду ни с кем больше переписываться. Допрос окончен?