— Рот захлопни и молись, чтобы хозяйке твоей не прилетело. Ксюх, пошли.
Я дернула за руку Абрамову и спокойно прошла мимо амбала, который почти вжался в манекен с платьем. Ксюха не удержалась и сфоткала придурка.
— Выложу пост в прайм-тайм, опозорю их на всю Москву, — пообещала Абрамова, пока мы шли с ней в кофейню. — Я, кстати, знаю…
— Да забей! Пусть живут!
Я отмахнулась от подруги. Ксюха, она такая, все близко к сердцу принимает и всегда старается отомстить, ну или наказать, как сама говорит. А мне пофиг, если честно. Поорала и забыла.
Мы вышли на Тверскую, и мелкая Абрамова, не успевая за мной, заныла:
— Саш, не все выглядят как Ирина Шейк! И ноги у меня не такие длинные, как у вас с ней. Ой, у меня каблук зацепился!
Пришлось у самого входа в кафе дожидаться, пока Абрамова доковыляет.
— Займись фитнесом, дуреха, и бросай курить.
Мы с Ксюхой обе баловались еще в школе, у меня как-то не зашло, а Абрамова все никак остановиться не может.
— Брошу, не пили́ только. Ладно, заходим.
— И прекрати говорить про Шейк. Задолбала.
Я резко потянула на себя дверь. Кажется, толкнула случайно Абрамову. Терпеть не могу, когда меня сравнивают с Ириной Шейк, а светские хроникеры путают фотки. Я — это я, вашу мать!
— В горле совсем пересохло! Хочу воду и капучино.
Ксюха почти танцевала от нетерпения у стойки, пока вялый бариста рисовал ей молочной пеной сердечко.
Кофейня маленькая, кроме нас с Ксюшей, никого. Только подумала об этом, как за спиной раздался звонок — кто-то еще пришел.
— Девушка, а вам? Капучино, мокко, может, американо? Вы очень красивы!
Знал бы ты, что я думаю о тебе подобных, не лыбился бы так! Смазливый, кстати, но не в моем вкусе. И вообще, я осенью замуж выхожу! Последнее мое лето без обручального кольца и с папиной фамилией!
— Американо. И молча.
Парень опешил, но сделал все, как я сказала. Однако когда я уже взяла горячий стакан в руки, бариста ухмыльнулся кому-то за моей спиной:
— Красивые, они всегда с норовом. Приходится объезжать.
— Красивые? — переспросил кто-то сзади. Да с таким явным сомнением, что я резко обернулась. Рука дрогнула, и горячий кофе, успев обжечь мои пальцы, продолжил свое внеплановое путешествие и обосновался на светлой рубашке незнакомого мужчины. Лица его не видела, только огромное пятно на груди.
— Твою же… — сдавленно охнул он.