Им оказался один из стариков, несших стражу у городских ворот.
Звали его Найдим, и было ему по земным меркам семьдесят восемь
годочков. Собственно, на свои семьдесят восемь он и выглядел.
Изборождённое сеткой морщин лицо. Глубоко посаженные светло-карие
глаза. Абсолютно белые, тонкие седые волосы до плеч.Крепкий посох в
коричневой от загара руке. И только в усах и короткой,
аккуратно постриженной бороде, мелькали тёмные пряди, как
свидетельство ещё не до конца угасшей зрелости.
- Что, старый? - осведомился он с усмешкой, заметив взгляды,
которыми обменялись люди.
- Ну… ничего, дедушка, мы же не пешкой пойдём, - сказала
Ефремова.
- А хоть бы и пешком, - сказал Найдим. – Ты, девица, может,
думаешь, что меня обгонишь своими ногами?
- Э…
- Даже не пробуйте, - заверила Гория. – Обгонит. Он.
- Ну-ну, - сказал Дитц скептически.
- А ты не «нукай», - дед задиристо выпрямил и так довольно
ровную спину. – Не запряг.
Дитц опешил. Велга и остальные русские засмеялись. Найдим
воинственно подбоченился.
Ему объяснили, что похожая поговорка есть и у людей. Хоть и не у
всех. Потому что те же немцы, как выяснилось тут же, говорят лошади
«хю!», когда хотят, чтобы та тронулись с места.
- Чудеса, - удивился старик-проводник. – Получается, похожи мы
больше, чем две руки, две ноги, одна голова. А?
С ним охотно согласились.
- Не сомневайтесь, - заверил Найдим, сразу как-то подобрев. –
Доведу в самом лучшем виде. Я по этой дороге столько раз
ходил-ездил, что уже и со счёта давно сбился.
Пока возились с приготовлениями, наступил вечер. Вернулись
охотники с добычей и рыбаки с уловом. Гория организовала на
открытом воздухе (вечер выдался тёплый, тихий) праздничный
совместный ужин, на который позвали наиболее влиятельных горожан,
выставила вино из своих личных запасов. Дитц и Велга настояли на
том, чтобы заплатить за дичь и рыбу имеющимся у Отряда золотом (нам
оно совершенно не нужно, а вам в будущем может пригодиться).
Получилось очень душевно. А также сытно, вкусно и даже в меру
пьяно. Нашлось и несколько сигарет, извлечённых из последних
заначек.
- Эх, всему конец приходит, - вздохнул Майер, дотягивая окурок
до фильтра. Уже все хозяева разошлись спать, над морем, серебря
волны, взошла местная луна - Вульна. – Теперь неизвестно, когда
покурить придётся. Ненавижу воевать без курева.