– Правильно, – вздохнула Оля. – Но я не закончила
о поломках и повреждениях.
– Только не говори, что нам не на чем ехать, –
попросил Хельмут. – И летать.
– Сама не хочу, – сказала Оля. – Но всмятку.
Крепления в грузовом трюме не выдержали. Собственно, поэтому
герметичность и нарушена…
Выяснилось, что единственный, имеющийся на борту вездеход
сорвался с креплений, пролетел около тридцати метров и со всей дури
въехал изнутри в борт. Пять тонн, помноженные на скорость и
перегрузку. Пробил здоровенную дыру в обшивке (по закону подлости
его угораздило врезаться в самое тонкое и слабое место) и вывалился
наружу. С высоты около двухсот метров.
– Могу показать, что от него осталось, – сказала
Оля. – Восстановлению не подлежит.
– Не надо, – вздохнул Дитц. – Боюсь, моя тонкая
саксонская душа не выдержит этого зрелища.
– Кстати, до Брашена примерно две тысячи километров, –
сообщил Карл. – На запад. Точнее, две тысячи двадцать. На пути
несколько рек, две из них крупные, и одно море. Не слишком широкое,
но всё-таки. Если обходить с севера, то это дополнительные
восемьсот кэмэ.
– Не слишком широкое, это сколько? – спросил
Майер.
– Двести тридцать.
Пулемётчик только вздохнул.
– Горы? – спросил Велга.
– Нет. Разве что холмы. Сразу за морем. Да что я
рассказываю, сами смотрите. Платон создал карту, основываясь на тех
снимках, что получил, пока мы крутились на орбите.
Карл вывел на экран карту с ярко-жёлтым пунктиром маршрута.
Некоторое время все молча её изучали.
– Серьёзных препятствий не вижу, – наконец, заявил
Дитц. – Если не считать моря, конечно. Первые сто двадцать
километров по лесу. Тяжеловатый участок, скорее всего. Чащоба,
буреломы, болота… А может, и не слишком. Пока не углубимся, не
узнаем. Но думаю, что дня за четыре пройти можно. Хорошо, пусть
пять. Потом относительно безлесная равнина на триста десять кэмэ. С
одной рекой. Ещё шесть дней. Прогулка.
– Как через реку? – спросила Оля. – Вплавь?
– Если хочешь, – усмехнулся Дитц. – Но вряд ли мы
тебе позволим это сделать. Река широкая.
– Соорудим плот, – пояснил Вешняк. – Невелика
забота.
– Уже одиннадцать дней, – сказал Хейниц. – И
четыреста тридцать километров.
– Дальше снова лесной массив. – Скрестив руки на груди
и прищурившись, Дитц следил за стрелкой, которая ползла по карте,
как бы иллюстрируя его слова. – Сто семьдесят кэмэ.